Первая после бога

— Вы вот сейчас из этой палаты вышли? Так у меня к вам вопросик имеется! Ответите на вопросик, на маленький?

Хирург искренне не понимала, почему Эйнер решил, будто ему удаётся походить на эдакого простачка, а местами даже и дурачка. Глаза бы хоть, что ли, прятал. С другой стороны, не ей полицейского учить. Может, с кем-то и срабатывало.

— Можно, — кивнула Кассел, — и даже не маленький. Пациент мне ничего не говорил, передать или принести не просил. Он, вообще, общаться не способен. И вас никто обманывать не собирался. Кома — она и у эльфов кома. Никаких прогнозов я не дам, потому что голова — предмет тёмный, исследованию не подлежащий. Как дева Луна даст, так и будет.

— А откуда вы знаете, что я спросить хотел, милая девушка? — хитровато прищурился следователь.

Ну, просто крестьянин, телушку торгующий! А без шляпы всё равно не то.

— Просто потому, что я в больнице экстренной хирургии больше десяти лет работаю? — хмыкнула Дира, развеселившись на пустом месте. — Ведь как санитаркой сюда устроилась, так никуда и не уходила. И с полицией наобщаться успела.

— А когда санитаркой-то устраивались, украшение уже носили?

Эйнер проворно сцапал Кассел за запястье, задрав рукав. Тонкий медный браслет, исчерченный паутинкой рун, масляно и недовольно блеснул в свете драконовых ламп — под халатом ему нравилось больше.

— Нет, — Дира, не торопясь, высвободила руку, — и вы прекрасно об этом знаете. Следующий маленький вопросик будет о том, в курсе ли моё руководство? В курсе. Прямого запрета на работу врача с ограниченным магическим потенциалом нет. Тех воздействий, которые мне позволены в рамках допуска, для операций хватает.

— Не сердитесь на меня! — опять улыбнулся Эйнер.

По-настоящему улыбнулся, не претворяясь — эдак кривовато, устало. И став раза в три брутальнее. Ему свободного времени побольше, мигом бы личную жизнь устроил. А то вон, рубашка мятая.

— Да я и не сержусь, — заверила его Кассел. — Вы свою работу выполняете, я свою. Главное, что все при деле.

— И сообщать, если что интересное случится, не станете?

— Не стану.

— Ужинать не пойдёте?

— Не пойду, — кивнула Дира.

— А замуж?

— И замуж не пойду, — доктор подцепила сыщика под локоть, ненавязчиво увлекая его к выходу на лестницу. — Вы только представьте, что это за семья будет. Вас сутками нет, меня тоже.

— Э-эх, идеальная семья! — элегически вздохнул Эйнер. — Всю жизнь о такой мечтал. Жена не надоедает, с нотациями не лезет. Каждая встреча, как праздник.

— Так выбирайте, нас тут много, — Кассел приглашающе повела рукой, заодно и дверь на лестничную площадку открыв.

— Как вы больше нет, — заверил её полицейский.

— Это каких?

— А вот чтобы так: раз-два — и пошёл вон. Но ненавязчиво.

— До встречи, господин инспектор, — ненавязчиво помахала ругой доктор, не забыв дверь закрыть.

Правильно, больница, а не проходной двор. Нечего тут посторонним околачиваться.

— Или ты с ним кокетничала, или я ослеп, — заявил Шеллер, выруливая неизвестно откуда — ведь только что не было.

— Рекомендую записаться к окулисту, — доброжелательно посоветовала Дира.

— Ну, если ты советуешь. Пошли, главный всех срочно вызывает.

— Всех — это кого?

— Всех — это всех, кроме дежурных.

Плохо. Всех, да ещё посередь дня — это значит ЧП. А что в нём может быть хорошего?

* * *

То, что там доктор Зубер говорил, Дира практически и не слушала. Её врачебный долг в призывах не нуждался, лишние выходные и премиальные выплаты не интересовали, а решение ехать было принято, как только проблему озвучили. Вот и так случается: чужая беда очень к месту оказывается. Исчезнуть на несколько дней Кассел не мешало, и так уже начальству глаза измозолила. Поэтому патриотические лозунги главного врача больницы она благополучно мимо ушей пропустила.

Хотелось бы ещё не пялиться в президиум, в котором заседало не только всё клиническое начальство, а ещё и большие бонзы из департамента и министерства. Очень хотелось бы. Но не получалось. Не то чтобы многоуважаемый лорд Ван’Риссель выделялся на фоне других чинуш. Нет, выделялся всё же, нечего поклёп возводить: слишком молод, слишком подтянут, слишком лощён. Не заметить такого непросто. Но и не звезда, чтобы таращиться, не отрываясь.

Если, конечно, он не твой бывший-настоящий супруг, совсем недавно помянутый. Видимо, всё-таки не всех стоит вслух вспоминать. И, как назло, он Кассел тоже заметил, даже чуть кивнул, мол: вижу. А, значит, без общения смыться не удастся. Ну и сама виновата, нечего пялиться было.

Ни сейчас, ни одиннадцать лет назад. Тем более что уже тогда мнила себя практически готовым врачом, взрослой и циничной женщиной. Да не какой-нибудь, а бунтаркой, смело идущей против мнения света. А вот без банальщины не обошлась, по полной программе прогулялась. Ах, встреча на балу! Ой, вальс, голову кружащий! «Как сияют ваши глаза…» — «Замолчите, нас могут услышать!» — «Этот румянец невероятно украшает ваше прелестное личико!». Всё, несите нюхательные соли.