Первая после бога

И вправду нервы ни к Хаосу. Чего, действительно, мечется? И человек не самый близкий-родной, и не при смерти. Конечно, в брюшном кровотечении ничего хорошего нет, и разрыв внутренних органов не тот подарок, который на день рожденья получить хочется. Но всё поправимо.

— То есть, в ресторан со мной пойдёшь? — спокойно поинтересовался седой.

Рывком перегнулся через край кушетки и вывернул на кафель успевший изрядно перевариться завтрак.

— Пойду, — согласилась Дира. — Как с таким красавцем не пойти? Но, боюсь, в ресторан ты сам меня теперь не поведёшь.

— Стерва, — почему-то удовлетворённо прохрипел Март, откидываясь на каталку.

Ещё бы хирург, наконец, явился — и всё станет совсем хорошо.

* * *

Двери, в операционную ведущие, за Мартом Кассел сама закрыла. И едва удержалась от желания осенить их святым знамением — никогда Дира излишней религиозностью не страдала, перед Близнецами не пресмыкалась, а к помощи их взывала скорее по привычке, чем на подмогу по-настоящему надеясь. А тут припекло. Всё-таки, наверное, стоило самой себе успокоительных капель прописать.

— Доктор С… — за спиной, прямо за левым плечом зашипели так неожиданно, что врач аж вскрикнула — негромко, но всё же.

Развернулась слишком резко, едва не боднув тучную регистраторшу затылком в нос и кошкой назад отпрыгнула — так перепугалась. Правда, сестра не лучше выглядела. Таращась на неё Кассел и не знала, что делать: то ли обматерить, то ли захохотать, то ли разрыдаться. Просто эдакий бегемот в белых тапочках на кожаном ходу, задрапированный в жёлтый халат, стоящий, как заправская балерина на цыпочках, да ещё и обе руки к подушкам грудей судорожно прижимающий — это зрелище не для слабонервных. Ну а если учесть, что глаза сетричка пучила, словно рак, то и вовсе в ужас приводящее.

Просто дам, за стойкой в приёмном покое стоящих, удивить-то нелегко, а слово «страх» они и не знают. Тем страшнее выглядит эвакуатор, от страха, кажется, готовая икать начать.

— То есть, я хотела сказать, доктор Кассел, — тоном маленькой девочки пролепетала сестра, — вы меня простите. Просто там… Там…

— Что? — раздражённо переспросила Дира, решительно халат одёргивая.

— Ох, — выдохнула «бегемотик», окончательно изнемогая. — Лучше вы сами посмотрите.

— Где?

— В боксе…

Врач искоса глянула на перепуганную сестру и даже плечами пожала.

Ситуация вытанцовывалась какая-то действительно не слишком понятная. Кроме смотровых — крохотных клетушек, ширмами разгороженных, в которых первичный осмотр пациентов проводился, в приёмном покое имелся ещё и инфекционный бокс — со всех сторон закрытая, простерилизованная и чаще всего запертая комната, предназначенная для приёма заразных больных. Пользовались ей не часто — в столице специализированная клиника имелась. А после того как в этом самом боксе застукали жениха дочери главврача, предающегося неуставным отношениям с медсестрой, ключ от него и вовсе никому в руки не давали, кроме дежурного регистратора.

Конечно, в принципе ничего странного в прибытии инфицированного пациента не было. Только какое отношение имеют покалеченные упавшими драконами люди к заразе? Стоило действительно глазками посмотреть.

Но удалось это не сразу. В маленькую комнатушку, дверь в которую полагалось наглухо за собой закупоривать, врачей набилось как сельдей в бочку. У Диры даже дежавю приключилось: показалось, что вот сейчас увидит гордость империи при последнем издыхании. Но нет, на кушетке лежал кто-то совсем не такой внушительный. Кассел даже примерещилось, что больной истощён — то-то ключицы с рёбрами торчат.

Присмотрелась — нет, не истощён. Анатомия такая.

— Ба-атюшки, — растеряв весь профессионализм, по-бабьи ахнула доктор, — эльф!

— Вот именно, — как-то неуверенно кашлянул заведующий общей хирургией.

Дира оглянулась, но собственное начальство не обнаружила. Только потом вспомнила, что Лангер ещё с утра в департамент укатил.

— Придётся вам тут родное отделение представлять, — злорадно констатировал завтравматологией. — Нейрохирургов с достойной квалификацией в больнице больше нет.

Надо полагать, что квалификация Шеллера, вместе с ней сегодня в отделении дежурившего, волшебным образом съехала ниже плинтуса.

— Какая квалификация? — пролепетала Кассел, в ужасе переводя взгляд со слабо мерцающих проекций на бледного до синевы пациента. И судорожно пытаясь вспомнить, какого цвета у эльфов должны быть нормальные кожные покровы. Воспоминания терялись в миражах отрывочных знаний, полученных на факультативе первого курса. — Я первый раз живого… э-эм… Представителя этого народа… Или расы? В общем, впервые вижу!

— Жителя Поднебесной державы, — ненавязчиво подсказал кто-то политически грамотный.

— Да какая разница, хоть горшка! — огрызнулась Дира. — У него в затылочной части гематома с яйцо!

— Вот именно, — веско надавил травматолог. — А ещё перелом нижних конечностей и массированное внутрибрюшное кровотечение. Что же до гематомы… То все мы существа разумные, разницы нет.

— Все мы разумные, — согласилась Кассел, — только мозги у всех по-разному устроены. И что там у него, я понятия не имею.