Первая после бога

— Профильных для вас пока нет, — проорала регистратор, с трудом перекрикивая мужика, который с навязчивостью дятла требовал его к главному проводить. Кассел покосилась на настойчивого: глаза безумные, рожа драная, на щеке кровь запеклась. Нормально, подождёт и жить будет, коли на своих ногах стоит почти ровно. — Общих возьмёте?

Дира, в силу собственных лёгких не верящая, опять только кивнула. Регистратор, потеряв и к доктору, и к бубнящему всякий интерес, накинулась на заполошную рыдающую даму, громовым голосом требуя немедленно успокоиться. Дамочка, понятно, не успокоилась, но, икнув, замолчала. Тут-то мужик, добивающийся начальственного внимания, на пол и съехал — видимо, жило в нём чувство момента.

Конечно ничего умнее, чем падать в обморок в набитом слабо вменяемыми людьми зале он придумать не мог. Хочешь не хочешь, а пришлось доктору Кассел на колени вставать, осматривать страдальца, хватаясь за окровавленную небритую физиономию голыми руками, да истошно санитаров с каталкой к себе требовать.

— Я ведь говорил, что найду, — едва слышно прохрипел мужик, пока Дира осторожненько ему череп под грязным, слипшимся в колючки ёжиком ощупывала, да и приоткрыл мутные бесцветные глаза.

До этого доктор его не узнавала — в лицо смотрела, но не узнавала. А вот стоило веки приподнять и моментально признала.

— Март, Хаос тебя задери! Ты-то тут что делаешь?

Одно дело, когда перед тобой просто пациент, ни имени, ни фамилии которого не знаешь и знать не хочешь. Совсем другое, когда знакомый и не просто знакомый — коллега, рядышком у стола стоявший. Да и коллега — это тоже не всё. Ведь могло же у них случиться…

Тут-то адреналин на языке медью щипать и начинает, а желудок в комок сжимается. И руки действуют не так проворно. Действительно, Хаос всё забери!

— Знакомый? — тут же насторожилась регистраторша. Диру она, естественно, не слышала. Но у хороших, давно работающих сестёр интуиция не хуже, чем у врачей развита. А иной раз и лучше даже. — Давай тогда во вторую смотровую. И из хирургов я кого-нибудь подгоню сейчас. Ты пока глянь, что с ним стряслось.

— Техника бы ещё, — почти заискивающе попросила Кассел.

— Не учи учёную, двигай — огрызнулась регистраторша.

А что с неё, королевы, возьмёшь?

— Что у вас там случилось, Март? — поймать амулет, управляющий носилками, получилось не с первого раза. Хотя тут он, на цепочке висел, да вот пальцы вдруг ватными стали.

— Не поверишь, дракон упал, — усмехнулся бывший глава полевого госпиталя и нынешний…

Да пёс его знает, чем он сейчас занимался! Главное, что говорил, конечно, хрипло, но чисто, язык не заплетался. И глаза держал приоткрытыми — сигнализировал: тут я, не ушёл, не загрузился. С дыханием тоже норма — ни одышки истеричной, ни всхлипов судорожных. Золото, а не пациент. Всем бы таких — знающих, как врачу своё состояние наглядно продемонстрировать.

— Знаешь, я скоро драконов возненавижу, — поделилась Дира, на ходу пульс измеряющая — так, на глазок, по часам. Тахикардия, заставляющая сердце ботать барабаном, ей не нравилась. — На одних они падают, другие с них прыгают, а я всех лечи.

— Слышал, — хмыкнул Март и дёрнул щекой.

— Где болит?

— Ничего, не сильно. Вписался там в меня один головой, а потом придавило. Сейчас переложите, посмотришь…

— Раскомандовался! Так что с драконами?

Чем хороши летающие плащевые носилки[30], так это тем, что пациента с них перекладывать не надо: пристроил на кушетку и аккуратненько вынул.

Дира махнула вошедшей следом сестре, страшные глаза состроила, мотнула головой в сторону спящих проекционных кристаллов: поторопи, мол, обещанного мага-техника. Сама разрезала грязную задубевшую от засохшей — чужой, видимо — крови рубашку. Между прочим, форменную военную.

— Да делегацию мы встречали. А драконы возьми и подерись. Прямо в воздухе. И низко, метрах в двадцати над землёй. Так и рухнули вместе с пассажирскими капсулами. Прямо на нас, — ответил Март, губы облизывая. — Вот, хотел с вашим главным переговорить насчёт эвакуации и раненых. К вам их везти положено, но далеко. Да, видать, не судьба.

— Не судьба, — согласилась Кассел, ощупывая бледный живот — пациент охнул тогда, когда и ожидалось. Дело угрожало принять нехороший оборот. — Во рту сушит? Пить хочешь?

— Сушит, — едва заметно кивнул седой. — Да что ты меня пальцами тычешь? Холодные они у тебя, между прочим. Лучше бы погладила. Или что, пресс не нравится?

— Поглажу, поглажу, — пообещала Дира, выглядывая за занавеску, высматривая обещанного хирурга. — Даже на бо-бо подую. И пресс вполне ничего…

Само собой так получилось — покосилась на кушетку. Действительно ведь ничего. Конечно, у имперской гордости внушительнее, но и тут вполне неплох.

— Что ты мечешься, — поморщился Март. — Сядь, нормально всё будет. Заштопают и пойдём с тобой в ресторан. Только в операционную не суйся.

— Не сунусь, — пообещала Кассел, зачем-то перекладывая ножницы в лоток для стерилизованных инструментов.