Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

До последних дней ее жизни Екатерина теперь была за свой трон с этой стороны спокойна. Она научилась страх от имиджа своей тайной полиции использовать столь же эффективно, как и прямые ее репрессивные действия, и это тоже для российского сыска был шаг вперед. Собственный сын запуган, начавшаяся складываться вокруг него партия разогнана без дыбы и виселиц, бывший муж скончался от «геморроидальных колик» под кулаком графа Орлова, Брауншвейги высланы из России и забыты, Иван Антонович благодаря сложившимся (или все же сложенным?) обстоятельствам ликвидирован в тюрьме. С этого времени до конца ее дней в 1796 году у нее уже не будет ни одного настоящего династийного соперника. Останутся только самозванцы, ожившие «Петры III», «Иваны Антоновичи» и «дочери Елизаветы», а это совсем другое дело. Иногда претенденты на престол будут выскакивать с совсем неожиданной стороны, но с такими абсурдными посягательствами на трон сыск будет справляться довольно легко. Самый характерный такой пример — дело Федора Аша в 1777 году. В тот год в Россию из эмиграции вернулся больной Иван Шувалов, бывший фаворит-любовник и главный советник императрицы Елизаветы, отъехавший из-за опалы у Петра III в Европу. И вскоре к нему в Петербурге прямо на дом явился дворянин Федор Аш, заявивший, что на правах тайного мужа покойной царицы Шувалов обязан организовать переворот, свергнуть узурпировавшую трон немку Екатерину и стать всероссийским императором. Шувалов испугался, запер незваного гостя дома и помчался с доносом прямо к Екатерине, вернувшись домой уже с генерал-прокурором Вяземским, чинами Тайной канцелярии и солдатами конвоя. На допросах с пристрастием в Тайной канцелярии Аш всю инициативу заговора в пользу Шувалова брал на себя, не показав ни на каких сообщников. Его отправили отбывать пожизненное заключение в замок Динамюнде с запиской Екатерины II ее коменданту «не допускать к нему никого и никаким его речам не верить». Здесь Аш сошел с ума, хотя он и в ходе своей отчаянной авантюры или на следствии не производил впечатления вполне здорового психически человека, шансов на успех его затеи у него было не больше, чем у поручика Мировича с его бунтом в Шлиссельбурге. При воцарении Павла безумный Федор Аш из крепости выпущен и помещен в суздальский монастырь, где вскоре и умер в полном расстройстве рассудка. Так что, даже ликвидировав настоящих претендентов на престол Екатерины Великой из Романовых, ее тайная полиция до конца екатерининского века не могла расслабляться в деле ликвидации заговоров новой и самой неожиданной династической оппозиции. Возвращаясь же на секунду к странному поступку Федора Аша, отметим, что в те годы зачастую даже явное психическое расстройство обвиняемого в государственном преступлении и видимая обреченность его идеи на неуспех не являлась для Тайной канцелярии препятствием для полного доведения следствия до конца и вынесения такому лицу приговора. Даже если в самих протоколах допроса появлялась приписка типа: «Говорит в явном безумии». Когда в Петербурге сошедший с ума чиновник Рогов во времена правления Екатерины II (в 1775 году) вошел с черного хода в Синод и сел в пустом кабинете писать манифест об «императоре Павле Петровиче», его на полном серьезе отвезли в Тайную и расследовали акт его «измены государыне», а затем присудили к тюремному заключению. В 1771 году здесь же расследовали дело купца Смолина, написавшего императрице матерное письмо с угрозами и подписавшегося своим именем: на следствии Смолин заявил, что решил таким образом «пострадать за какое-нибудь правое дело, а то много грехов за ним накопилось, и приложил собственноручно написанный список своих грехов». Здесь тоже странность «государственного злодея» видна невооруженным глазом, но следствие политическим сыском велось по всем положенным законам. И хотя запись типа «кадет Елизар Корякин пришел в Вологодскую канцелярию и заявил, что он от Бога пожалован быть государем российским» не оставляет вопросов о степени опасности несчастного юноши для политического режима Екатерины II, Тайная канцелярия неутомимо штамповала по таким делам свое следствие без оглядки на невменяемость обвиняемых.

ОТ КАНЦЕЛЯРИИ К ЭКСПЕДИЦИИ