Дверь в ее парадную была заперта, и я, промахиваясь по клавишам, набрал номер квартиры на домофоне.
Гудок…
Что я ей скажу? Как оправдаюсь? Было только это? Лишь один раз? А похоже было, что мы с красоткой с видео только познакомились? Нет конечно…
Гудок…
Начну врать, выкручиваться – поймет. Она умная и уже наверняка сопоставила и мой странный вид нашкодившей псины, и внезапную напористость, и расширенный кругозор под юбкой…
Гудок…
А если правду сказать, то сколько? Всю нельзя, она как кислота растворит ее полностью. Мне и самому вспоминать было и стыдно, и жарко, как я все это посмел?
Гудок…
Что если не простит? Как такое простишь? Что сказать? Что сказать? Господи-и-и-и-и… что же они не открывают? Вечность же стою!
Гудок…
– Кто там?
– Елена Сергеевна, это я, пустите, пожалуйста, это очень важно! – дрожащим голосом забормотал я.
– Не надо, Леша, иди домой.
– Пожалуйста, Елена Сергеевна! ПОЖАЛУЙСТА! Я должен с ней поговорить!
– Она не хочет. Уходи. – Клац. Домофон замолчал.
Я упрямо натыкал снова, но сигнал не пошел. Они выключили домофон. Я стоял под ветром и дождем в одной футболке, обхватив себя за плечи, стучал зубами и ждал, когда кто-нибудь выйдет, чтобы попасть в парадную. Мне не было себя жалко, я хотел замерзнуть тут насмерть, чтобы завтра по дороге в школу она перешагнула через мое окоченевшее тело. Не пойду за одеждой, упрямо думал я, содрогаясь от холода. Лучше мне сдохнуть!
Когда я вконец окоченел, из парадной вышел сосед с собакой и аж шарахнулся в сторону, когда я ворвался мимо него. Я взлетел по ступенькам и вдавил кнопку звонка. Без единой мысли стоял и звонил без остановки, пока не щелкнула дверь. Меня резко бросило в жар, и я отступил на два шага. В просвете двери появился отец Альбины. Его лицо выражало раздражение и неприязнь. Я обмер.
– Еще раз так сделаешь, – начал он сразу с угроз, – вылетишь отсюда пулей! – и захлопнул дверь.
Звонить снова я не посмел. И так за этой дверью не было ни одного моего союзника. Я поднялся на пролет выше и сел на подоконник. На этом подоконнике я и провел ближайшие две недели.