Первая жертва

На обратном пути Альбани нарушил достаточно правил, чтобы удовлетворить самого взыскательного инспектора, а Гарольд тем временем наводил справки в гавани. Фут, по слухам, часто бывал в салуне-ночлежке Маллигана «Последний шанс», высоком узком здании у самого порта.

– Фут? – повторил хозяин. – Маленький такой, щуплый, в длинном черном дождевике? Да, захаживает – но где он теперь, не знаю.

– Мне он срочно нужен.

– А вы посмотрите в рыбных рядах, угол Лейкхерст и Вианд. Фут иногда нанимается рыбу чистить, когда свинокомбинат закрывается.

В порту стояли на якорях корабли с Кубы, Гаити, Багамских островов, чайки кружили на фоне заката, мелкие суденышки покачивались, скрипя мачтами. Многие пришли сюда к сатурналиям, канун которых отмечался сегодня вечером. В гавани будет процессия судов, иллюминация, фейерверк.

Старый оборванец, сидевший на тумбе, на вопрос Гарольда произнес следующее:

– Фут? Хортон Фут? Кто знает ночного тумана путь, знает его привал.

– Чего? – сказал Гарольд.

– Киплинг. Вам позарез надо его найти?

– Да.

– И двадцать баксов не пожалеете, раз позарез?

Гарольд заплатил, и старик повел его по извилистым улицам старого города. Здесь несло помоями из сточных канав и скворцы дрались с крысами из-за отбросов. Женщина высоко на балконе пела жалобную, старую как мир песню о том, как грустно стирать целый день, зная, что твой мужчина больше не вернется домой.

Местные жители, одни мордатые и небритые, другие узколобые самого гнусного вида, торчали в дверях, покуривая глиняные трубки, – им явно недоставало Гольбейна, который бы с удовольствием написал их портреты. Газовые фонари, окруженные ореолом, взяли будто из фильмов жанра нуар, где играл злодеев Лэрд Крегар. Только что кончилась вечерня в церквях, и синие сумерки переходили в полную шепотов безысходную ночь.

– Вон он, – сказал старик и растворился в боковом переулке.

Гарольд посмотрел в указанную сторону. За уличным столиком кафе, из-за ярких огней и зеркал казавшегося шикарней, чем в реальности, сидел человек в длинном черном дождевике и пил, при ближайшем рассмотрении, лаймовый рики. Рядом попивал негрони не кто иной, как Микеланджело Альбани.

– А, Гарольд, – сказал он. – Присаживайся. Я только что сам пришел. Хортон, это мой друг Гарольд Эрдман – ему твоя карта предателя тоже без надобности. – «Подыграй», – яснее всяких слов говорил его взгляд.

– Это точно, без надобности. – Гарольд подвинул себе стул, сел и спросил у Альбани: – Что новенького?

– Мне поставили таймер осторожного водителя, представляешь? А тут еще вторник без взяток, уж везет так везет. Ну что ж, что-то теряешь, что-то находишь. А ты что поделывал?

– Эй, ребята, – вмешался Фут, – думаете, у меня своих источников нет? Я точно знаю, что вы хотите купить эту карту.

– Насквозь меня видишь, Фут, – сказал Альбани. – Да, я хочу ее купить, но не сейчас. Недельки так через две, через месяц я смогу сделать тебе хорошее предложение.

– Слишком долго для меня.

– Да, я слышал, – с искренним сочувствием сказал Альбани.

– И ты, мне сдается, тоже не можешь ждать столько времени.

Гарольд, не умеющий торговаться, откашлялся.

– Ну и сколько ты хочешь? – спросил Альбани.

– Двести долларов.

– Идет, – сказал Гарольд.

Альбани посмотрел на него с укором, но тот уже доставал бумажник.

– Я бы сбил до пятидесяти, – заметил Альбани, когда они отошли подальше.

– Так ведь время-то уже позднее.

Альбани посмотрел на часы и впервые заметил, что на дворе в самом деле ночь.

– Черт! Надо спешить, если мы хотим попасть на виллу до завтра! А мы еще даже не придумали, кем нам переодеться!

41

Джасинта круто остановила свой красный спортивный автомобильчик перед городским домом Лувейна в коротких, но прекрасных островных сумерках. В глазах ее отражался не вечер – в них пылал гнев.

Хлопнув дверцей, она зашагала к дому со всей быстротой, доступной в мини-юбке и тугом жакетике-болеро. В квартиру звонить не стала – открыла дверь ключом, который дал ей Лувейн в более светлую пору их отношений.

– Лувейн? – Ответа не было, лампы внутри не горели. Она включила свет и прошла в его гардеробную. Недоставало верблюжьей куртки, твидовой шляпы и трости-штатива. Значит, Лувейн действительно уехал на виллу, как ей доложили. Без нее! Не сказав ей ни слова! То, что это может быть связано с дуэлью, не оправдание. Взял с собой десяток приятелей, а ее не позвал.

Ярость не мешала ей размышлять, с чего он уехал так внезапно и почему все-таки без нее, если отбросить все личное. Она уселась в избыточно мягкое кресло и закурила сигарету с легким наркотиком.

Ей вспомнилось, как Лувейн называл Гарольда идеальной жертвой, – и смотрите-ка: компьютер из многих тысяч комбинаций выбирает ему в пару именно Гарольда. Подозрительно что-то. И почему он уехал на виллу с кучей друзей, а ее не взял? Хорошо, давайте порассуждаем. Лувейн хочет заманить Гарольда на свою вечеринку, но Гарольд со своим егерем тоже не дураки. Он не поедет туда, где Лувейна хорошо знают и любят за щедрость.