Первенцы русской свободы

Вот в чём состоит моё преступление; оправдывать я себя не дерзаю, но повергая участь мою к освященным стопам вашего императорского величества смею удостоверить, что ежели бы все подданные были столь же преданы своему государю, то, конечно бы, Россия благоденствовала и пагубные злоумышления не возмутили бы ни разу драгоценных минут царствования вашего величества. К величайшему несчастию моему, жестокая болезнь лишает меня средств доказать на деле всю приверженность мою к престолу.

Всемилостивейший государь!

В. И. В. верноподданный Яков Толстой,

л.-гв. Павловского полка штабс-капитан.

Париж.

26 июля 1826 года.

II. Письмо А. И. Тургенева (черновое) Я. Н. Толстому от 31 мая 1827 года

Милостивый Г. М. Яков Николаевич,

Из рапорта Следственной комиссии, так, как и из приговора верховного уголовн<ого> суда, вам известно, что брат мой Н<иколай> Т<ургенев> был обвинён и осуждён между прочим и как распространитель тайного общества и что в числе тех лиц, коих якобы он принял в члены общества, находитесь и вы. Вместе с сим, конечно, дошли и до вас слухи, что некоторые почитали брата моего сочинителем какой-то статьи о тайных обществах во франц<узском> журнале «La France Chrétienne»[523] напечатанной! Слух сей, вероятно, повредивший брату моему в лице нашего правительства, дошёл, чрез меня, и до брата. В объяснении своём и в письмах своих ко мне он утверждает, что никогда никакой статьи в иностранных журналах не печатал.

Брат мой поручил мне просить вас, М. Г. мой, чтобы вы приняли на себя труд дать письменный отзыв, были ли вы когда-нибудь приняты моим братом в члены какого бы то ни было тайного общества.

Я же с моей стороны, слышав, что те же, кои прежде статью, во франц<узском> журнале напечатанную, приписывали брату моему, впоследствии показали, что она сочинена вами, решил покорнейше просить вас дать также письменный отзыв: вы или кто другой сочинитель статьи, о которой я упомянул выше [появление коей содействовало, может быть, весьма много бедствию, брата постигшему.

Сердцевидец слышит каждое слово, видит каждую мысль нашу. Он будет судить и вас и судей ваших. Одна истина, наконец, торжествует и только с чистой совестью, не отягчённою нещастием ближнего, можно жить и умереть спокойно][524]. С полною доверенностью к вашим правилам буду ожидать ваш отзыв и не скрою от Правл. Ген-ства.

С искл. поч. ч. и б.

М. Г. М.

в. п. с. А. Т.

Париж мая 31 дня.

III. Ответ Я. Н. Толстого от 5 июня 1827 года

Милостивый государь Александр Иванович!

Письмо, коим вашему превосходительству угодно было почтить меня прошлого 31 мая, заключает в себе следующие вопросы: — Во-первых: был ли я когда-либо принят братом Вашим Николаем Ивановичем Тургеневым в члены какого бы то ни было тайного Общества? На сие честь имею ответствовать: что никогда братом Вашим Николаем Ивановичем в члены никакого тайного общества принят не был; а полагаю, что причины, подавшие повод сему заключению Следственной комиссий и приговору Верховного Уголовного суда, основаны на следующих обстоятельствах. В 1820 году секретарь Семенов пригласил меня к г. Миклашевскому, служившему тогда офицером л.-гв. Измайловском полку, с тем чтобы участвовать в предполагаемом составлении тайного Общества. Пришед к упомянутому Миклашевскому, я нашёл там, между прочим, брата вашего; совещанья наши длились несколько часов, в продолжение коих я от брата вашего не слыхал никакого предложения о вступлении в составляемое общество и помню только, что он (брат ваш) предлагал и в суждениях своих с жаром поддерживал один предмет, целью коего было освобождение крестьян; в прочих прениях он мало участвовал и, как мы все тогда заметили, одна мысль господствовала и управляла его разговорами, сия мысль, о коей я уже упомянул, состояла в освобождении крестьян. Впрочем, в продолжение сего совещания, никакой мятежной ниже преступной цели обнаруживано не было, сие мнимое общество в одно и то же время началось и прекратилось; ибо сие было первое и последнее или, лучше сказать, единственное его заседание; оно не имело никакого устава и не отличалось никаким названьем; правда, что на сём совещании, по предложению одного из присутствовавших, требовали от нас подписки для хранения тайн касательно наших совещаний, в чём я и подписался, не знаю, последовали ли прочие моему примеру.— После того неоднократно виделся я с братом вашим Николаем Ивановичем; но никогда от него собственно не слыхал ничего относительно тайных обществ; хотя, по уверению секретаря Семенова, брат ваш препоручал будто бы ему убеждать меня не оставлять общества: но если б слова Семенова были справедливы, то почему же брат ваш, с коим я часто виделся, сам мне о том никогда ни слова не говорил? Из сего я заключаю, что брат ваш отказался от участия в тайных обществах в одно время со мною, т. е.: после данной нами правительству подписки в том, что не будем принадлежать ни к каким масонским и тайным обществам.