Первое апреля октября

- И очень хотите что-то кому-то доказать.

- Себе в первую очередь... Так вот, суть моей биологемы состоит в том, что любовь к женщине требует доказательств тем больше, чем ниже платёжеспособность самца, в то время как репродуктивная функция самки находится с платёжеспособностью в прямо противоположном отношении.

- Забавно, - улыбнулся Пётр Сергеевич. - Вы рассуждаете совсем как моя жена.

- Она биолог? - заинтересовался Коляско.

- Нет, она от меня ушла, - ответил Бредяев.

- Вы считаете, что это опровергает мою биологему?

- Считаю, что это делает её недоказуемой, - пожал плечами Пётр Сергеевич и принялся насвистывать Летку-еньку, давая понять, что не желает продолжения разговора на тему разных биологем.

- И всё-таки, она вертится! - пробурчал Коляско.

- Земля? - улыбнулся Пётр Сергеевич.

- Преподша наша, - пояснил студент. - Сулико Родионовна Тетенникова, чтоб ей...

- Вокруг чего она вертится? - полюбопытствовал Бредяев, подозревая в студенте скрытую то ли ненависть, то ли любовь к неведомой преподавательнице.

- Не вокруг чего, а – на чём, - туманно отвечал студент, но пояснять недосказанность не пожелал. А Петру Сергеевичу, собственно, было и не любопытно знать.

7. Десант

Внезапно распогодилось, так же внезапно, как четверть часа назад неожиданно пошёл дождь. Высоко в проясневшем небе просквозил военный самолёт. В какой-то момент от него отделилась чёрная точка и стала стремительно падать. «Уж не бомба ли?» - подумал Пётр Сергеевич. Но тут над этой чёрной маленькой точкой пыхнуло белым, словно вырос вдруг и расцвёл над ней пушистый одуванчик. Парашют. Казалось, парашютист завис намертво в прозрачном небе, как битый пиксель, отчётливо видимый на синем экране смерти – настолько медленно он двигался или не двигался.

Спустя несколько минут стало всё же заметно, что десантник медленно, но верно опускается к земле и очень хорошо удерживает выбранное направление. Ещё спустя, стал различим мощный торс и мужественное рубленое лицо под голубым беретом.

Парашютист приземлился точно на свободное место за одним из докторов, молодцевато отдал присутствующим честь и лихо, буквально в минуту, собрал парашют. Эскулапы зааплодировали. Музыканты сыграли туш.

- Думал, не успею, - доложил майор, когда отфальшивили своё последние ноты.

- И не успели бы, - изрёк терапевт Головушкин, - если бы поезд не опаздывал.

- Разгильдяйство! - неодобрил майор.

- Сколько живу в этом городе, столько московский и опаздывает, - сказала джинсовая дама, с вожделением поглядывая на статного и широкоплечего седоватого майора. И добавила, улыбаясь: - Вот если бы вы командовали поездом, он бы никогда не опоздал.

Майор принял стойку «смирно» и чеканно поклонился даме, дёрнув мощным лбом.

- Обожаю военных! - растаяла та. И на всякий случай представилась: - Судоку. Судоку Ли Константиновна меня кликают.

- Кличут, - мстительно, но смущаясь, поправил студент.

- Это вас кличут, - огрызнулась дама. - А меня – кликают.

- Майор Тыщин, - отчеканил десантник, взбрыкнув головой и поигрывая мышцами-сгибателями на мощных крюковатых руках. - Арнольд Алоизович. В узких военных кругах известен по прозвищу Терминатор.

- Обожаю, обожаю военных! - повторила дама, враз становясь экзальтированной дурочкой.

8. Последний прыжок майора Тыщина

Окончательное решение выйти в отставку майор Тыщин, зам командира по службе отдельного Богаделенского десантного полка, принял в четырнадцать сорок по местному времени. В четырнадцать сорок одну он уже, при полном параде (в любое время дня и ночи и при любых полевых условиях майор тратил на переодевание ровно сорок четыре секунды), подчёркнутым строевым шагом проследовал в свой кабинет, чтобы проститься с портретом министра обороны. А в четырнадцать сорок две вышел из уже не своего кабинета, уже почти гражданским человеком.

Напоследок, однако, он ещё написал несколько рапортов по службе, разбил кулаком стопку кирпичей, провёл последний спарринг с лейтенантом Козеевым, трижды поразил мишень из автомата и поцеловал знамя части.

- Прощайте, товарищ майор, - подавляя внезапную слезу и пошатываясь после спарринга, произнёс лейтенант Козеев у трапа самолёта.

- Будь, сынок, - коротко отозвался майор.

Они обнялись.

- Батя... - шептали губы Козеева, пока самолёт набирал высоту. - Как же мы без тебя, батя?..

При подлёте к вокзалу города Богаделенска, майор Тыщин отдал себе команду изготовиться к прыжку, встал по стойке смирно и посмотрел на часы. «Опоздаю! - прошептал он, загвоздивши в придачу кое-какое крепкое словцо.

Через минуту он шагнул из десантного люка в разверстую пасть невесомости, навстречу новой своей судьбе, о которой пока ещё имел весьма смутное представление. По крайней мере, он улетел от позора за четыре проданных БМД в надежде искупить его кровью на рельсах Богаделенской железной дороги.

9. Последняя любовь Нины Бредяевой