Первое дело Еремея

Внезапно дверь стала медленно открываться, и свет, хлынувший из неё, на мгновение ослепил Еремея.

Он быстро прикрыл глаза рукой, перевел взгляд вбок. Так лучше. Что-то видно, хотя что, толком не разобрать.

Когда глаза обвыклись со светом, он понял, что и разбирать-то нечего. Пустой проход.

Пойдём, раз дверь открылась.

А открылась она в длинный светлый коридор. И не поймёшь, откуда свет. Сверху, с потолка, высокого, в два роста Еремея. Не строят таких ходов для людей. А для красоты или из чванства подземных ходов не строят вовсе.

Куда он ведет, белый дивный ход? Он его уже видел. Тоже в бреду, или во сне. Видел и забыл. Хорошо бы запомнить хоть на этот раз, чтобы наяву проанализировать, понять, что хочет сообщить подсознание.

Подсознание завело прямо в зал. Куда залу Дома Совета поселка Но-Ом до этого зала. Пожалуй, и в легендарном Третьем Риме не постыдились бы отделки. Пол — мир моря-окияна, стены в золоте и самоцветах, но прекраснее, живее всего свод, где неведомый мастер изобразил сюжет Истинного Писания: апостол Андрей смотрит на крест Спасителя, поросший розами. Бородатое лицо рыбака выражало благоговение и — Еремей не верил глазам своим — зависть. Полно, Истинное ли это Писание? О Ложном Писании не раз говорили в Семинарии, но никто в Монастыре, похоже, его не читал. А как прочтёшь, если последняя книга была сожжена много тысяч лет тому назад. Хотя отдельные богословы предполагали, что Тёмные Мастера, в Дни Смерти ушедшие в подземные города, взяли с собою именно Ложное Писание, которому служат и по сей день.

Быть может, он и есть в подземном Городе Тёмных Мастеров? Считалось, что эти города находятся к Югу и Западу от Рутении. Ниана, к примеру. Величайший Лек-Сий недаром писал: «Сторонящийся Зла не задержится в Ниане».

Много, много чудного было в этом роскошном зале, но глаза все возвращались и возвращались к картине на своде.

— Добро пожаловать, отец Еремей, — пока он пялился вверх, из другой двери вышел незнакомец. Нет, чтобы увидеть Настоятеля Дормидонта, тот и в бреду дельный совет даст.

— И тебе добра и благословения Господнего, — ответил Еремей. Ничего, не скривился на благословение, вдруг и не Тёмный Мастер.

— Позвольте предложить вам чашу Амброзии Трисмегиста. Прекрасно утоляет жажду и облегчает страдания.

— Благодарю, но я нисколько не страдаю, — отверг предложение Еремей. Знаем мы эти амброзии. Змей-Искуситель прародительнице Еве тоже предложил угоститься.

— Да вы не сомневайтесь, отец Еремей, выпейте. Нет необходимости страдать больше необходимого, ведь вас учили, что усердие не по разуму есть грех.

Ишь, какие пошли бредовые видения — цитируют Лек-Сия.

— Лучше считайте происходящее не бредом, а сном, — продолжил морок, протягивая бокал.

«Грех отказываться от чистосердечного подношения», вспомнилось некстати. Или кстати?

Он взял бокал и начал пить.

Хм… Шипучая водичка, так и бьет в нос.

— Значит, вы мне снитесь?

— Я вам, а вы — мне, отец Еремей. Но позвольте представиться, Сол Нафферт, историк и, по совместительству, наблюдатель.

— Очень приятно, сударь, — при необходимости и семинарист лицом в грязь не ударит, будет говорить языком вельмож и дипломатов. — Я же Еремей Десятин, волею случая ставший священником поселения Но-Ом. Судя по всему, вы обо мне осведомлены куда больше, нежели я о вас.

— Ну что обо мне осведомляться, отец Еремей, кто я таков? Незначащий червь мира сего, и недостоин, чтобы обо мне заботились. Не будет меня, будет кто-нибудь другой.

— То же самое я могу сказать и о себе, сударь. Семинаристов в Монастыре много, есть и достойнее.

— До сегодняшнего дня возможно, вы были правы, отец Еремей. Но сегодняшний день многое изменил. Или, во всяком случае, может многое изменить.

— Позвольте осведомиться, что же необычное сегодня случилось?

— Вы истребили Озёрного Сайрина, отец Еремей.

— Не я один, сударь. И потом, если его истребление и есть происшествие незаурядное, то всё равно я от этого не стал иным.

— Вот здесь, позвольте заметить, вы ошибаетесь, отец Еремей. Вы становитесь очень даже иным. Я пока не знаю, чем это кончится для вас, для меня и некоторым образом, для судеб целого мира.

Искушает, подумал Еремей. О судьбах мира заговорил.

— И что тому причина, достопочтенный Сол Нафферт?

— О, я не дослужился до «достопочтенного», отец Еремей. «Камрад», вот как обычно обращаются ко мне. А причина — ваш контакт с личинкой Сайрина.

— Контакт?

— Да, во время подводной схватки. Личинка Озёрного Сайрина — существо ещё более необычное, чем взрослая особь. Не буду утомлять вас перипетиями метаморфоз данной монструозии, но вкратце суть сводится к следующему — она перестраивает чужой организм в свой. Поэтому Сайрин и помещает в гнездо жертву для личинки. Вы уничтожили несчастного богатыря — он уже частично стал плотью личинки. Но личинка попыталась заразить вас, отец Еремей. И ей это удалось.

Еремей вздохнул. Это не просто бред, это кошмар.

— И я превращусь в Сайрина?