Первое дело Еремея

Действуют! Еремей напряг слух и смог разобрать слова почтенного Рэндольфа. К сожалению, языка, на котором говорил распорядитель, он не знал. Верно, язык слизней? Представлял он собою одни лишь гласные и был певуч и красив

— Иииеееаааау аааеаю е?

— Еее! — ответил слизень. Голос его напоминал блеянье козленка.

— Оооа ыыыи э ю й? — несмотря на то, что язык, на котором говорил почтенный Рэндольф, был Еремей непонятен, по интонациям было ясно, что обращается человек к слизню почтительно, но с достоинством.

— Аа у!

Дальше Еремей слушать не стал — Ухо волка требовало сил, а их стоило поберечь до будущего сражения.

Искусству Раа в семинарии не учили. Считалось, что Раа отнимает слишком много времени, которое стоит потратить с большею пользой. Но сражаться на полях Раа и не возбранялось, если семинарист преуспевал в обязательных дисциплинах. «Раа есть иллюзия, — говорили наставники, — иллюзия равенства. В реальном мире никогда силы не бывают равными, никогда удары не наносятся поочерёдно, никогда не существует правил, которые нельзя было бы нарушить. Но в сражениях Раа есть и правда. Например, как и в жизни побеждает тот, кто не просто сильнее, а сильнее в нужном месте и в нужное время».

Битва Раа свершалась на поле из шестидесяти четырех клеток. Каждый из противников имел по шестнадцать бойцов — по восемь ратников и по восемь специалистов. Два огнеметателя, два заклинателя, два всадника, герой и мыслитель.

Критическим специалистом был мыслитель — его смерть означала поражение в битве. Сильнейшим был герой, который один стоил всех бойцов. Боец мог стать и героем, если достигнет Предела Раа, восьмой горизонтали поля Боя. Еремея обучил искусству Раа однокорытник, отдававший Раа каждую свободную склянку. Десятки сражений провёли они долгими вечерами, и Еремей не всегда уходил побеждённым. Но здесь, здесь ведь лучшие бойцы миров!

Ничего. Нет хуже страха, чем страх самого страха. Он будет биться изо всех сил, не позволяя отчаянию взять над собою верх ещё до начала сражения.

Еремей исполнился покоя и уверенности, и чувство это, очевидно, передалось окружающим. Вот в чём смысл командной битвы. Трусость и мужество, спокойствие и паника способны передаваться остальным, и потому очень важно явить лучшие свои качества.

Тем более, если бок о бок сражается Мастер Тьмы. Перед ним дать слабину недопустимо совершенно.

Царившее молчание не нарушилось и тогда, когда распорядители начали спускаться с возвышения на арену. Волна, безмолвная, но отчетливая, пробежала по арене, коснувшись сердца каждого бойца.

Распорядители возвращались неспешно, торжественно, подчиняясь ритуалу сотен веков.

Но стоило распорядителям присоединиться к своим отрядам, как тишина сменилась бурей. Шум, крик, возгласы, призывающие к битве! Кархародонт, встречая прислужника (не самому же гиганту идти посуху), так ударил хвостом по воде, что брызги окатили Еремея и его товарищей.

— Это он нарочно, — сказал, отряхиваясь, почтенный Рэндольф.

— Следовательно…

— Да. Нам, можно сказать, повезло — они наш первый противник.

— Отлично, — герцог в порыве сил хлопнул графа по спине. — Давно хотел сразиться с этими тварями. Это тебе не селявок на пшено таскать, милый граф.

— Я бы предпочёл селявок, — ответил не менее бодро граф Н’Гобба.

Но рабби Блюменталь восторгов их не разделял.

— Не хвались, на рать едучи, — остудил он близнецов. — Эти бестии совсем не глупы. Почувствуют вкус крови — и только держись! Стоит кархародонтам победить хотя бы в одной схватке, как следующий бой они играют с удесятеренной энергией,

— Но сейчас-то крови они не вкусили, рабби. Так что…

Внезапно свод окрасился жёлтым, тёплым светом. Внезапно для Еремея. Остальные же приняли перемену как должное.

— Веди же, Рэндольф, нас скорее в бой, пусть гром гремит, пускай пожар кругом — пропел тенорком Тёмный Мастер.

— Веду — коротко ответил почтенный Рэндольф.

И повёл. На полпути между местом построения и центральным возвышением оказался боевой сектор.

Пять площадок для боя. В Монастыре они были маленькими, пядь на пядь, самые большие — локоть на локоть. Тут они представляли собою квадраты в три шага сторона. Понятно, бойцы-то разные, маленькую площадку и не разглядишь.

— Не спеши, — шепнул ему рабби Блюменталь, подмигивая, — и, главное, не горбись!

— Что?

Но Блюменталь уже отошёл к своей площадке.

Не спешить — понятно. Если кархародонты свирепеют от первой выигранной битвы, значит, в схватке Мира Еремея с Миром Кархародонтов Еремей должен продержаться, пока остальные мастера не закончат свои поединки. Избрать медленное, надежное построение. Тянуть время, изматывать противника.

Но что значит — не горбись? Не пригибайся к земле, вот что. Не обрекай себя на неудачу, Расправь плечи, распрямись, дай противнику понять, что имеет тот дело не с мальчиком, но мужем.

Еремей приосанился, прошёл уверенным шагом вдоль своих деревянных бойцов, прикоснулся к каждому, чтобы почувствовать, наладить контакт между ними и собой.

Глава 12/6

12/6