Первое дело Еремея

Рабби Блюменталь, похоже, прислужника просто не видел. Двигал себе фигуры и двигал. Потом, удовлетворённый, отошёл от площадки, а факел соперника вспыхнул ослепительно и погас. Смерть неприятельскому мыслителю. Обычно до смерти старались не доводить, капитулировали ранее. Никакой разницы, поражение есть поражение, а все ж не так стыдно.

Граф же принял предложенный прислужником мир. Перехватив взгляд Рэндольфа, пожал плечами — так уж случилось. Прислужник радостно прошлепал к бассейну

Тёмный Мастер теснил противника по всем направлениям. Бедный прислужник кархародонтов что-то пищал, но C’Видлер не обращал на него никакого внимания. Хищная улыбка его была сродни оскалу самого кархародонта, который время от времени поднимался из глубины бассейна.

Еремей отвернулся — смотреть на агонию прислужника не хотелось. Куда приятнее рассматривать саму Арену.

Стены её, украшенные мозаикой, массивные внизу, вверху представляли собой переплетение арок, балконов и витражей. Свет, проходя сквозь золотые витражи, наполнял пространство спокойным теплом.

А светила, изображенные на своде, двигались! Из-за предела свода выплыла вторая луна, много больше первой, и не желтая, а багрово-красная. Тревожная луна.

Великого мастерства зодчие строили Арену.

Небосвод зачаровывал. Смотреть да смотреть. Потом рассказать там, в Яви. Да забудется всё, истает, словно роса утренняя.

Нужно потолковать с кем-нибудь. С Рэндольфом, с кем же ещё, не с Тёмным же мастером. Потолковать и узнать, нет ли способа удержать в памяти Явь и Навь. Сейчас и здесь ему казалось, будто там, в Яви, Рэндольф смотрел на него особенно, другим взглядом. Знал о предстоящей встрече здесь? Значит, есть возможность удержать в себе происходящее в Нави?

Он оглянулся, пытаясь как можно глубже запечатлеть в памяти виденное — чудесный купол-твердь, витражи и арки, колонны, а больше всего — представителей Миров.

Наконец, и Тёмный Мастер добил несчастного прислужника. Тот пополз к бассейну ломанным, неуверенным путём. Подполз и прыгнул в воду.

Никто его не съел. По крайней мере, не съел на виду. А что случится в покоях — как знать. В конце концов, и герцог, и рабби ведь победили кархародонтов, отчего же он смотрит именно на противника Тёмного Мастера? Видно, подспудно даёт о себе знать неприязнь к слугам Нечистого. Я-де беленький, а он чёрненький.

А разве не так и есть на самом деле?

— Итак, начало недурное, — сказал почтенный Рэндольф.

— Широко шагать — панталоны порвать можно, — скептический голос рабби был порывом полуночного ветра в майском вишнёвом саду. — Посмотрим, на кого теперь выведет нас швейцарская кривая.

— Какая кривая? — спросил Тёмный Мастер C’Видлер.

— Царства Швей. Сказочной страны, где живут большие умельцы добираться до цели кружным путём. Пустое, мастер C’Видлер, стариковское пустословие. Мы отлично провёли первый бой. Ваш маневр огнеметателями превосходен.

Тёмный Мастер зарделся

— Я лишь повторил идею вашего знаменитого боя с мурленом, рабби Блюменталь.

Так, обмениваясь любезностями, они кружили по отведенному им сектору.

Наконец, где-то вдалеке завершился последний бой, о чем поведал очередной удар гонга. И тут же барьеры, разделявшие сектора, ушли вниз, исчезли в мраморном полу. Одновременно с этим золотистый свет опять стал розовым. Кому-то розовое, говорят, нравится, как цвет мира, Еремей же видел в нём не столь уж далёкие кровь и огонь.

— Время дружеских встреч, — объявил почтенный Рэндольф.

— С кем? — что-то он слишком много вопросов задает. А как не спрашивать, если не знаешь?

— С нашими противниками, отец Еремей. Порой мне кажется, что это и есть наиболее ответственная часть Битвы Миров. Помните, никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны применять физическую силу. Вас могут оскорблять словесно — терпите, ругайтесь в ответ, читайте проповеди, только не убивайте. Физическая ссора с противником переводит Мир на самую нижнюю ступень Лестницы Миров независимо от результата, показанного Миром.

— Я, собственно, и не собираюсь никого убивать, почтенный Рэндольф.

— Вот и славно. Тогда идите, посмотрите. Здесь есть на что посмотреть. Не уходите далеко, с непривычки бывает трудно вернуться вовремя.

— А когда это — вовремя?

— Через склянку, отец Еремей.

— Всего-то?

— Мы ведь в Нави.

— А… — понял Еремей. Время в Нави тянулось иначе, чем в Яви. Склянка могла длиться и день, и луну. И наоборот.

— Отец Еремей, не хотите с нами? Проведаем кое-кого, — позвали его герцог и граф.

Еремей принял предложение. Действительно, не с Тёмным же Мастером ему оставаться. А рабби Блюменталь уже тихонько ускользнул — к давидам Иных Миров, как шепнул ему почтенный Рэндольф.

— Хочу, — ответил он. Можно было бы сказать что-нибудь изысканно-куртуазное, но ему показалось, что куртуазностью и герцог и граф сыты по горло.

Они вышли из сектора и пошли по дорожке, выложенной жёлтым камнем.

— К кархародонтам, думаю, лучше и не соваться, — герцог был бодр и весел, граф тоже, и Еремей невольно поддался общему настроению. — С ними-то и в лучшие времена ухо востро держи, а уж сейчас…