Первое дело Еремея

— Мы, королевство Ган, как и весь Чёрный континент, не стремимся проникать в чужие миры. Нам своего достаточно на ближайшие десять веков. С высокого дерева падать больнее. Предлагаю биться для души, для опыта, для веселья, наконец. Исход последней битвы значения не имеет.

— Отчего ж это не имеет? Самый сладкий банан всегда растет на верхушке пальмы!

— Бананы, мастер C’Видлер, на пальмах не растут. На пальмах кокосы растут, — улыбаясь, ответил граф.

— Бананы, кокосы, донские папиросы — не суть важно. Нужно стремиться ввысь! Сверху видно дальше!

— Сверху и плевать легче, верно? — граф не отступал. — Если мы поднимемся на две ступеньки по лестнице, то в витке под нами может оказаться Мир Улашек. Лакомый кусочек, не правда ли?

— Вы предпочитаете отдать его паукам? Не нами придуманы законы Миров, любезный граф Н’Гобба! А упускать то, что само плывет в руки, негоже.

Всё. Кончилось единство. Теперь, когда худшее, то, чего опасались все, Миру не угрожает, всяк примется дуть в свою соломинку, стараясь изготовить мыльный пузырь поболее. Вот для чего предусмотрены шпаги — не с другими биться, а между собой. Еремей задумался. Перебьют они сейчас друг друга, нет — Мир уцелеет. До следующих битв. Встречалось ли в прошлом подобное?

И как дела в Иных Мирах — едины ли те до конца, или тоже раздираемы внутренней распрей? По крайней мере, теперь ясно, что королевство Ган не друг нечистому. Нет, оборвал он себя, не ясно. Никто так не грызется между собой, как слуги одного хозяина. О другом нужно подумать — в чём интерес Рутении? Ответ должен знать почтенный Рэндольф, брат по вере.

Поднялся шум, граф и Тёмный Мастер заговорили одновременно.

Еремей посмотрел на распорядителя. Тот едва заметно покачал головой. Нет решения.

Рабби Блюменталь хлопнул в ладоши. Один раз и негромко, но спорщики умолкли.

— Никто не знает будущего. Даже Устроители, а их история насчитывает не миллионы — миллиарды лет. Смешно рассчитывать, если мы не знаем, как сложатся бои у иных миров. Очень может быть, что не Улашки, а кархародонты окажутся на нижнем витке. Если Мастер C’Видлер задумает покорять Мир Океана — что ж, его дело. И точно также неизвестно, кто будет витком выше. Но в одном Мастер C’Видлер прав — стремиться нужно ввысь. Вниз сами упадем, без старания. Я как-то не привык стремиться к поражению, поздно и начинать.

— Нас уже двое, — Тёмный Мастер встал. — Не смею больше настаивать. Всяк знает свои пределы. Кажется, поединки закончились?

Почтенный Рэндольф глянул в одно из окошек.

— Да, мне пора.

Он ушёл, не глядя на остальных. Так и не подал сигнала, к чему ему, Еремею, стремиться.

Тут он хлопнул себя по лбу — правда, мысленно, что это с ним? Он, похоже, воображает, будто и в самом деле стал мастером Раа! От него результат зависит ровно настолько, насколько восход солнца от крика петуха. Помалкивать нужно, помалкивать, не ставить себя в дурацкое положение.

Братья словно не видели тёмного Мастера, да и на Блюменталя не очень-то обращали внимание. Посторонний предмет. Похоже, им отчего-то совершенно не хотелось побеждать. Еремей не понимал причины. А не понимаешь — думай и примечай.

— Иногда мне кажется, — начал Тёмный Мастер — будто у наших сражений есть и иное предназначение, нежели определение ступеньки в Лестнице Миров.

Никто не ответил. Братья рассеяно поглядывали по сторонам, Блюменталь, прикрыв глаза, о чем-то думал. Готовился к новой схватке?

— Какое же, позвольте вас спросить? — Еремей стало невмоготу молчать. Молчать и дома можно, и в обыкновенном сне.

— Мнится мне, что каждое сражение есть подлинная битва Мира, но иного Мира, нам неведомого. Пока мы переставляем чурочки, изображающие героев и заклинателей, огромные страны приходят в движение, народ восстает на народ, гибнут царства и высыхают моря. Как знать, может, и Смерть, что пришла в наш Мир — всего лишь результат встречи двух мастеров Раа?

— Интересная мысль, — ответил Еремей.

— Я рад, что вам понравилось.

Свет за окном снова стал розовым.

— Пойду, погляжу, что нового в Межмирье, — сказал Тёмный Мастер в воздух и вышел.

Братья последовали его примеру. Еремея на сей раз с собой не позвали. Обиделись, что не поддержал их в споре со C’Видлером, или просто хотели встретиться с кем-нибудь без чужих глаз?

Рабби Блюменталь продолжал сосредоточенно думать. Готовится к поединку?

Ему, Еремею, и готовиться нечего. Старайся, не старайся — одно.

Отчего ж тогда не ознакомиться с Межмирьем поближе? Без провожатых? Тем интереснее.

Ноги сами понесли его направо, но Еремей показал им, кто в теле хозяин. Направо — это к бельфлаям. Не удержится, зайд1 т. И там останется до окончания перерыва. Или на веки веков.

Он пошёл налево. Арена круглая, бельфлаи все равно по пути, только немножечко дальше.

Он миновал мурленов. Те помахали ему лапками, приветственно, но не приглашающе. Еремей махнул рукою в ответ. Вряд ли эти забавные существа могут представлять опасность для мира Еремея сами. Но как знать, вдруг у них есть прислужники тоже, как у кархародонтов, только свирепее и страшней?