Первое дело Мегрэ

Может быть, им нравилась его большая шляпа? А может быть, его стихи? Известно лишь, что Мажорель имел у дам успех, которым, впрочем, никогда не пытался воспользоваться. Ровно через неделю после кражи под одним из платанов в школьном дворе нашли тысячефранковую ассигнацию. Дул мистраль. Земля была усеяна листьями… Но господин Гроклод продолжал утверждать, что вор, испугавшись наказания, решил подбросить украденные деньги и таким образом замести следы. Директор даже надеялся, что на следующий день возвратят и остальные. Утром он несколько раз обошел двор и тщательно осмотрел землю у подножия каждого дерева. Но безрезультатно. Тогда директор вызвал к себе в кабинет Анри Мажореля и заявил ему: «Если завтра в полдень вор не вернет остальные украденные им 1380 франков 25 сантимов, вас передадут в руки правосудия». Мажорель побледнел как полотно. Казалось, он лишился дара речи. Но едва он ушел в свою комнату, как директор получил письмо из Парижа… У меня есть копия этого письма, ибо писал его я. Чистая случайность! Мне прислали с юга инжир, завернутый в газету, статью из которой Вы только что прочли. Эта любопытная история заинтересовала меня… Пари держу, что Вы все поняли, даже еще не читая копии письма…

Я пожал плечами и благоразумно промолчал, боясь ошибиться, чем доставил бы большое удовольствие Леборню. И вот что я прочел:

Господин директор!

Покорнейше прошу Вас вытащить из своего бюро верхний ящик, который, как я полагаю, не запирается и, следовательно, служит для хранения бумаг, не имеющих ценности.

Будьте любезны, просуньте руку в образовавшуюся щель и попытайтесь дотянуться до дна второго, более глубокого и запертого на ключ ящика, где лежали украденные деньги.

Именно так и была совершена эта кража. Как Вы сами понимаете, только тонкая рука подростка могла дотянуться до дна второго ящика.

Классный руководитель повинен лишь в том, что, похваляясь своими способностями детектива, дал толчок воображению вверенных ему воспитанников. И они приняли вызов.

Я уверен, что Вам стоит лишь приказать — и школьники влезут на дерево и принесут Вам остальные деньги, спрятанные ими среди ветвей.

Примите, господин директор, уверения в моем глубоком почтении.

— Несомненно так, — сказал я. — Ну, а световые сигналы?

— Подумайте сами, откуда их можно было лучше всего увидеть. Из комнаты мадемуазель Гроклод, не так ли? Согласитесь, что с моей стороны было бы не слишком тактично обратить внимание директора лицея на влюбленных… Мое письмо пришло вовремя, — продолжал Леборнь. — Прочитав его, директор бросился в комнату классного руководителя и увидел, что тот, привязав к огромному кухонному ножу тонкую нитку, подвешивает этот нож к потолку над своей кроватью. Мажорель объяснил, что по теории Рейсса такая нитка через три часа двадцать минут неминуемо должна оборваться.

ТРИ РЕМБРАНДТА

— Знаете ли вы «Отель Друо»? — спросил меня Жозеф Леборнь.

— Кто же его не знает!

— Тогда послушайте одну историю, и «Отель Друо» предстанет перед вами в новом свете. В один прекрасный день был объявлен аукцион, обещавший сенсацию. Речь шла не более не менее как о неизвестном полотне Рембрандта, которое некий антиквар, по фамилии Валь, целых пятнадцать лет продержал в своей берлоге, пока, наконец, не решился продать.

То был автопортрет художника. Исключительную ценность придавала ему не только подпись, но и дата — 1669, год смерти художника.

Другого портрета Рембрандта тех лет не существует.

Валь пригласил нескольких искусствоведов полюбоваться шедевром, и все в один голос признали его подлинным. Однако скептики перешептывались между собой: «Что еще скажут эксперты?»

Неожиданно распространилась волнующая весть: в субботу после полудня какой-то прилично одетый молодой человек явился в галерею Друо с картиной под мышкой и от имени Валя передал ее директору отеля, сообщив при этом, что с завтрашнего дня в зале, где будет выставлено драгоценное полотно, начнет дежурить детектив.

Размером картина была шестьдесят на семьдесят сантиметров и вставлена в гладкую раму из черного дуба.

Не успел молодой человек уйти, как к директору явился посыльный и, вручив ему сверток точно такого же размера, исчез.