Первое Дерево

В ту же секунду Мечтатель соскользнул откуда-то сверху, бросился вперед и помчался прямо на Вейна. За ним поспешал капитан, но внимание Линден было приковано к немому Великану. Он был в совершенно невменяемом состоянии, словно его посетило одно из его пророчеств: шрам побелел, глаза метали молнии, мышцы шеи мучительно напряглись в беззвучном вопле.

Не понимая, что происходит с Великаном, Кир на всякий случай заступил ему дорогу, чтобы защитить отродье демондимов. Но в следующий же момент Мечтатель с разбегу обрушился всем своим весом и мощью, но не на Вейна, а на фок-мачту. Весь корабль содрогнулся от удара при их столкновении.

Мечтатель отлетел, но тут же поднялся на ноги и с удвоенной яростью бросился на каменный столб. Обхватив мачту, как борец, он, казалось, пытался вырвать ее из палубы. Он был так силен, что на секунду Линден даже испугалась, что у него это получится.

Хоннинскрю ухватил брата за плечи и попытался оттащить от фока, но разорвать медвежью хватку озверевшего Великана не удалось и ему. Тогда на помощь капитану бросились Кир и Хигром.

— Довольно, — произнес усталый тихий голос. И все замерли, потрясенные: он раздался словно с небес. — Довольно. Я не думал, что это вызовет такой шок.

Мечтатель медленно осел на палубу. Взгляд Вейна снова стал непроницаемым.

Прямо из каменного столба шагнула фигура, на ходу принимающая человеческое обличье.

Это был элохим.

На нем была ряса цвета слоновой кости, не скрывавшая его старчески иссушенных рук. Под пышной копной нечесаных седых волос лицо, иссеченное глубокими морщинами, казалось еще более худым и изможденным. У выцветших глаз лежали темные, как засохшая кровь, круги.

Несмотря на незнакомые черты, Линден сразу узнала Финдейла Обреченного.

Завершив метаморфозу, он склонился к Мечтателю.

— Прости меня. — В его голосе звучала глубокая печаль. — Не зная силы твоего видения Глазом Земли, я позволил тебе себя обнаружить. Но я вовсе не хотел чинить вам никаких неприятностей. Даже, несмотря на то, что убежище, в котором я пребывал, чтобы присоединиться к вам, было крайне неудобным для меня, высланного из Элемеснедена. Я не рассчитывал, что вы меня так быстро обнаружите. Но поверьте, я не хотел причинять вам вреда.

Никто ему не ответил. Линден онемела от неожиданности. Красавчик стоял рядом с ней, поэтому она, не видя его лица, не могла понять причины его молчания. Но выражение лица Хоннинскрю, очевидно, было зеркалом ее собственного. Мечтатель скорчился на палубе, прикрывая лицо руками. Лишь лица харучаев по обыкновению ничего не выражали.

Казалось, Финдейл предвидел, что не получит ответа. Он обернулся к Вейну и с суровостью обратился к нему:

— Тебе же я скажу — нет. — Резким жестом, от которого вены на руке вздулись, словно веревки, он ткнул прямо в середину груди отродья демондимов. — Что бы ты ни задумал, чего бы ни попытался сделать, я тебе этого не позволю впредь. Мне предначертано это. И нет названия тому, что обязало меня нести эту ношу.

В ответ Вейн по-людоедски осклабился.

Элохим сдвинул брови, отвернулся и направился на бак, где застыл, глядя вперед, словно носовое украшение.

Линден вышла из оцепенения и, оглянувшись, увидела, что капитан и Красавчик склонились над Мечтателем, пытаясь привести его в чувство. Остальные Великаны замерли в нерешительности, не зная, как отреагировать. Харучаи не сводили с элохима глаз, но тоже не двигались с места. Линден поняла, что надо немедленно что-то предпринять и, кроме нее, никто на это не отважится. Она направилась к Финдейлу, на ходу прошептав оказавшемуся рядом матросу: «Позовите Первую».

Когда она подошла, элохим бросил на нее мимолетный взгляд, в котором скользнуло узнавание, однако на морщинистом лице не отразилось ни малейшей эмоции. Внезапно ее осенило, что именно она была причиной его несчастья, однако он не признается ей в этом ни за что на свете. Сама не зная почему, она вдруг вспомнила, что его народ очень хотел, чтобы Солнцемудрая и Обладатель кольца оказались одним человеком, и задумалась об этом, не спеша начинать разговор.

Но воспоминания всколыхнули в ней прежнее чувство беспомощности и разочарования, которое она испытала по отношению к элохимам в конце пребывания в Элемеснедене. Финдейл отвернулся и снова уставился в морскую даль. Линден коснулась его плеча, чтобы привлечь к себе внимание, и сквозь зубы прошипела:

— Какого черта ты здесь шляешься?

Он не подал вида, что услышал ее. В его глазах светилась горечь утраты, словно с уходом из клачана он оторвался от родных корней.

— Солнцемудрая, мне предначертано исполнить непростую задачу: сохранить Землю, если мне хватит на то сил. В клачане я не мог дать тебе иного ответа. Не могу выразиться яснее и сейчас. Тебе достаточно знать лишь то, что я никому не хочу причинять вреда.