Первое правило королевы

– Нет, – твердо сказала Инна. – Я ничего не могу тебе объяснить. Это проблемы… не нашего с тобой уровня.

– Что это значит? Она промолчала.

– Инна Васильевна, как я могу вам помочь? Самое скверное, что она не знала, как ей можно помочь, зато знала, что одна она точно не справится.

– Можешь дать мне немного «Ново-Пассита». У тебя есть с собой?

– Инна Васильевна, вы о чем говорите?

– Ни о чем. Катя где? Он вздохнул.

– У меня в кабинете. Она с мужем говорила и теперь…

– Что? Рыдает?

– Хуже. Смотрит в одну точку.

– Значит, отвезешь ее ко мне домой и станешь караулить. Другого выхода нет.

– Да она не идет!

– Примени нервно-паралитический газ, – посоветовала Инна, – раз уж нет «Ново-Пассита».

Вот дался ей этот «Ново-Пассит»!

Она нажала кнопку, разъединяясь с Глебом, и задумчиво погладила большим пальцем теплую пластмассу телефона.

– Осип Савельич, – спросила задумчиво. – Ты не знаешь, где… Ястребов живет?

– Что?! – вскрикнул пораженный до глубины души Осип.

– Ты слышал. Ястребов где живет? И не ври, ты должен знать.

– В гостинице «Урал» он живет, в газпромовской, это все знают, – пробормотал словно враз обессилевший Осип. – А на что тебе?

– Сколько до нее ехать?

– Смотря откудова. Инна усмехнулась:

– Отсюдова, Осип Савельич.

– Ну, минут десять.

– А… с улицы Чернышевского?

– Ну, минут двадцать. Ты что? Думаешь, это он в тебя стрелял?

– Он в меня не стрелял.

– Откуда ты знаешь?

– Зачем ему в меня стрелять, если он для этого дела может нанять отдельного человека, который сделает это профессионально?

Осип испуганно замолчал.

– Давай, Осип Савельич. Поехали в гостиницу «Урал».

– Да что ты надумала, Инна Васильевна?!

– Не скажу, – решительно призналась она. – Не проси. Знаешь, есть такой тактический ход.

– Какой еще ход?!

– Он называется «провокация». Поехали.

* * *

Администраторша – всем красоткам красотка – поднялась из-за стойки, едва завидев Инну в дверях. Швейцар в ливрее серьезно поклонился. Ее всегда и везде узнавали, выражали почтение и уважение, по крайней мере наружное.

Разматывая шарф, Инна подошла к стойке и уверенно попросила:

– Соедините меня с Ястребовым Александром Петровичем.

– Одну секундочку, – пробормотала администраторша, придавленная количеством больших людей, вращающихся вокруг нее.

Пока она тыкала наманикюренными пальчиками в кнопки, Инна огляделась.

Газпромовская гостиница «Урал» в городе Бепоярске могла бы дать сто очков вперед отелю «Георг Пятый», что на площади Конкорд в Париже. Человек, хоть раз в жизни побывавший в гостинице «Урал», вряд ли согласился бы в дальнейшем на такой унылый постоялый двор, как знаменитый «Георг». Тот был всего лишь стариком, богатым, благолепным, традиционным, как луковый суп, предсказуемым, как снег в декабре, с неизменными ювелирными витринами, малиновым и золотым лобби-баром, консервативными чемоданами и лукавыми и ленивыми французскими портье, знающими о жизни все. «Урал» был вызывающе молод и несказанно более богат. Каким-то образом у владельцев хватило мозгов и вкуса не сделать его похожим на бывшего владельца пивной палатки, облаченного в парчовый халат, туфли, расшитые самоцветами, с сигарой во рту, дистанционным управлением от фугаса в кармане и нагими гуриями на заднем плане. «Урал» скорее напоминал резиденцию английского губернатора в Калькутте. Колониальная роскошь была вызывающе роскошной и колониальной, как в кино.

Зимние сады с лианами и пальмами. Панорамные лифты из сверкающего хрусталя. Белый «Стенвей» под сенью магнолий. Конторки красного дерева. Иранские ковры – впрочем, вполне возможно, что ковры кайруанские. Мраморные ступени, зеркала, золотые стойки. Бассейны, разноцветные рыбки, свечи в драгоценных подсвечниках. Покойные кресла, стеклянные столы, светлый узорчатый паркет. Лестница от края до края, резной дуб панелей, начищенные до жаркого блеска медные шишечки.

Человека неподготовленного интерьер белоярской гостиницы «Урал» прямо с порога, непосредственно после поклона вежливого швейцара в ливрее и перед приветствием красотки в форменном пиджаке и консервативной блузке, сбивал с ног и заставлял задуматься о никчемности собственного жалкого существования.

Инна была человеком подготовленным. Кроме того, ей всегда было наплевать на интерьеры.

Администраторша передала ей трубку таким движением, словно вручала кубок Дэвиса.

– Да, – отрывисто сказали в трубке.

– Селиверстова Инна Васильевна. Добрый вечер. Там помолчали. Инна посмотрела на свою перчатку.

– Добрый. Мне спуститься или ты поднимешься сама? Номер шесть двадцать семь.

– Я поднимусь, – ответила Инна и вернула трубку администраторше.

В гостинице «Урал» можно было не беспокоиться о разглашении государственной тайны – в данном случае подробностей ночного визита Инны Селиверстовой в номер олигарха Ястребова. Здесь подчеркнуто никому не было дела до того, кто, с кем, как и сколько времени проводит, кто к кому приезжает, кто у кого остается или не остается. Потерять работу можно было в два счета, а терять такую работу из-за соблазна просто посплетничать никто не желал.

– Шесть двадцать семь, – уточнила Инна, – это какой этаж?