Первокурсник

— Танцую! Два года назад мы с партнёршей первое место на всесоюзном конкурсе классического танца взяли.

— Ого! Так что ж ты молчал? И диплом имеется?

— Конечно. Дома хранится. Если нужно, я на следующую репетицию притараню.

— Да, принеси. Нужно будет для конферансье выписку сделать. Так, а что со вторым номером. Тоже танец?

— Даже два. Маленькое театрализованное представление. Сначала минуты две — три Иванка будет исполнять фламенко, а потом я с ней танцую танго. По идее всё вместе можно ужать до пяти минут. Две минуты на фламенко и три на танго.

— Запись музыки имеется?

— Имеется. У меня обе ленты с собой.

— Хорошо, давай посмотрим! Иди готовь магнитофон. Как будете готовы, скажешь. Я попрошу гимнастов освободить сцену.

— Договорились. У меня сейчас лента для второго номера на семь минут смонтирована. Три на фламенко и четыре на танго. Если нужно будет, я её ужму!

— Хорошо, хорошо! Посмотрим. Идите, готовьтесь!

***

Олег Иннокентьевич даже на сцену выбежал, когда Катя в сопровождении Иванки вышла из-за кулис на сцену. Саша возился с магнитофоном и не обратил на их выход внимания.

— Отлично, отлично... — бормотал Олег Иннокентьевич обходя её кругом. — Даже страусиный веер! Просто великолепно! Где взяла?

— Сашка где-то достал. Говорит, взаймы у одной старушки попросил.

— Молодец... Угу... И перчатки как влитые сидят... Книксен делать умеешь?

— Умею...

— Покажи...

— Неплохо, неплохо... А теперь глубокий поклон!

— Нет! Неправильно! Вот, смотри как нужно! — он присел в глубоком книксене и склонил голову.

— Поняла... — она повторила. — Вот так?

— Да, неплохо... Ладно... Ты вальс-то танцуешь?

— Танцую, но Сашка обещал научить танцевать профессионально...

— Веришь ему?

— Угу... Полностью. Он, вообще, прорву всяких ненужных вещей знает!

— Правильно! Партнёру нужно доверять. Иначе ничего не получится.

Он повернулся к скромно стоящей в стороне Иванке.

— Сколько тебе лет, милое дитя?

— Пятнадцать.

— Танцуешь?

— Угу... Саша научил. Фламенко и танго. До этого я только народные танцевала.

— Так... Ну-ка, повернись кругом. Только медленно...

— Угу... Неплохо... Только не понимаю, почему платье такое простое? И ещё этот фартук...

Саша подошёл сзади. Услышав вопрос он вмешался:

— По задумке Иванка играет роль домашней хозяйки. Она — юная жена помощника тореро. Он тоже очень молод. Живут оба на то, что он заработает на арене. Я потом переоденусь, и мы с Иванкой покажем.

— У тебя есть костюм тореро?

— Помощника тореро... — кивнул Саша.

— А в чём разница?

— В деталях. Например, у самого маэстро на сапогах обычно нет шпор, а у его помощников они обязательны. Помощники горячат быка верхами. Бока лошадей прикрыты толстым войлоком. Тут без шпор не обойтись...

— А, понятно... А почему он у тебя именно помощник? Почему не сам мастер?

— Мастерами они становятся годам к тридцати — тридцати пяти. А мне нужна юная супружеская пара. В двадцать лет он никак мастером быть не может. Мы с Иванкой покажем, а потом я поясню. Может быть придётся вносить изменения. Я не против. Главное, чтобы основная идея не пострадала.

— А какая основная идея?

— Женщина — это сама Жизнь! Женщина дарит жизнь! Женское тепло способно вдохнуть жизнь даже в мертвеца... Примерно так...

— Культ женщины? — хмыкнул Олег Иннокентьевич.

— Культ? Нет, пожалуй... Моё понимание того, что они значат для нас мужчин. Одна из их граней...

Он кивнул:

— Ну ладно... Ты готов?

— Осталось только переодеться. Я быстро...

— Давай...

Олег Иннокентьевич громко похлопал в ладоши, обращаясь к группе из четырёх гимнастов.

— Володя, Сергей! Для вашей группы объявляется перерыв. Освободите, пожалуйста, сцену...

***

Незадолго до того, как Саша появился, в больших динамиках, стоящих по краям сцены, раздался негромкий щелчок. Они тихонько зашипели. Саша из-за кулис позвал:

— Иванка, иди сюда! Покажу, какую кнопку нажать!

Саша вышел на сцену одетый в узкие чёрные брючки, заправленные в невысокие сапоги. Сверху белая батистовая рубаха без ворота с широкими рукавами, оканчивающимися узкими манжетами. Рубашка распахнута, обнажая безволосую грудь. Он подошёл к краю сцены и обратился к Олегу Иннокентьевичу.

— К премьере я подстригусь. Иванка поможет мне сделать укладку. Накладные усы я достану. Кроме того, на первый номер у меня будет гусарский мундир. То, что сейчас на мне надето, понадобится для второго номера.

— Зачем укладку?

— Чтобы выглядеть адекватно. В начале девятнадцатого столетия все молодые офицеры носили именно такие причёски. Завивка, укладка, бакенбарды и усы. Можно начинать?

— Начинайте!

Саша отошёл к проходу за кулисы и кивнул Кате. Та пробежала к середине сцены, встала там лицом к залу, раскрыла веер и принялась медленно обмахиваться. Саша оглянулся через плечо и кивнул Иванке...

***

Через пять минут Олег Иннокентьевич не выдержал, вскочил на ноги и шагнул к сцене! На его лице плавала растерянная улыбка. Все, кто находился в зале, не отрывали глаз от юной пары, под звуки волшебной музыки летающей по сцене.

— Божественно... — шептали его губы. — Просто божественно...