Первопричина 3: СССР, любовь и магия (СИ)

— Игорёк, — заметив меня улыбается Маша. — Пришёл. А я уже Ленке звонить хотела. Думала она тебя ко мне не отпускает. Ну что, начнём?

— Ну…

Схватив меня за руку и продолжая ругаться на молодняк, Маша утаскивает меня в процедурный кабинет. Садится за стол, открывает планшет и быстро печатает текст.

— Эм…

— Раздевайся, — не отвлекаясь кивает она.

— Может не надо?

— Эх, Игорь. Я врач, ничего нового ты мне показать не сможешь. Удивить тоже. Хотя я бы удивилась, с радостью. Раздевайся… А пока разоблачаешься, параметры свои скажи.

— Рост сто семьдесят, вес семьдесят шесть. Маш, все мои параметры есть в школе. Меня наш фельдшер уже досматривала.

— Мне в школу за бумажками бежать? А ты… Ты хорош, и это не жир, а мышцы. Протеины принимаешь? Стероиды? Что-нибудь запрещённое.

— Протеины да, а из запрещённого нет, — складывая свои вещи на кушетку киваю.

— Хорошо, — записывая в планшет кивает Маша. — Трусы тоже снимай.

— А их зачем?

— Снимай-снимай.

Делаю как она говорит и от её взгляда прикрываюсь руками. Поворачиваюсь боком, даже ногу в колене сгибаю.

— Что кривляемся, Игорь? Ну будь же ты серьёзным. Так, успокойся, я врач, подруга Лены, тебе здесь ничего не угрожает.

— Ага…

— Ты не Скворцов, — массируя переносицу стонет Маша. — Ты Цаплин.

— Какой Цаплин?

— Царли Цаплин, если судить по твоим кривляниям. Встал! Выпрямился. Руки по швам, грудь вперёд, задницу назад. Голову подними! Молодец, так и стой.

Улыбаясь Маша берёт сканер, подходит ко мне и проводит устройством над моей головой.

— Переломы, травмы, хронические заболевания?

— Нет, не было. Ничего не ломал, кроме ОРЗ ничем не болел. Ну и ветрянкой в детстве.

— Железное здоровье, — водя устройством над моей грудью слегка краснеет Маша. — Это всё арданиум. Предварительно скажу, что концентрация немного повышена. Есть уплотнения тканей у позвоночника. Видимо там кристаллизуются излишки. В остальном, ничего необычного. Мышечная ткань, соединительная, нервная, костная, с виду всё нормально. Не двигайся, я не закончила.

С этими словами Маша опускает устройство к животу, хмурясь смотрит…

— Только попробуй улыбнись, — понимая куда именно она смотрит качаю головой.

— Размер впечатляет. Для твоего возраста более чем…

— Маш…

Хихикнув, Маша убирает сканер в карман, а из другого достаёт рулетку. Глянув вниз прикусывает губы, вытягивает ленту, на двадцати сантиметрах шумно выдыхает… Щурясь прикладывает её к низу своего живота и всё же улыбается.

— Товарищ Грибочкина. Не сметь!

— Я в чисто научных интересах, — вытянув ленту и измеряя обхват груди хихикает она. Улыбается и глянув вниз шёпотом спрашивает: — Проверить влезет или нет. Хи-хи… Лена довольна?

— Маш!

— Да шучу я, — заходя ко мне за спину смеётся она. — О! Ох, какая задница.

— Так, всё. Ну тебя нафиг.

— Спокойно, — поднимает она руки, отходит к столу и надевает перчатки.

— Ты чо задумала?

— Кровь взять хочу, — невинно хлопает она ресницами. — Мне что, без перчаток это делать. Это не по правилам. А ты что подумал?

— Ничего хорошего. Например…

— На обследование предстательной железы ты не согласишься… А я бы с радостью.

— Маш!

— Да что ты заладил? Тут прорыв в науке! У меня в кабинете феномен. Я даже слегка возбуждена. А может и не слегка. Успокойся, тебе ничего не угрожает. Кровь, пункция, биопсия, пара тестов и можешь быть свободен. Что за запах? Туалетная вода? Мыло? Одеколон? Дезодорант? Нет…

— Маш?

— Тихо, — принюхиваясь подходит она ближе. — М-м-м… Ты пахнешь так сам. Пахнешь… Ух ты! Игорёк, да мы же с тобой… Гы-ы-ы…

— Да блин, — понимая что все мои предположения верны выдыхаю. — Ты врач. Не забыла?

— Не-а… Ты так напряжён. Тебя что-то беспокоит?

— Если честно то да. Маш, слушай. Я чувствую запечатление…

— Это невозможно. Это даже сильные менталы не замечают. Ты…

— Но я чувствую. Мне больно. Больно физически. Я… Маш, я сейчас серьёзно. Мне иногда выть приходится. Боль такая… Ты меня слушаешь?

— Да… О чём ты?

Вздохнув более детально рассказываю Маше о своих ощущениях. Эффект вводит в шок. Грибочкина меня слушает, но не слышит. Она смотрит, старается вникнуть в суть. Но как только я заканчиваю, она банально забывает. И нет, она не прикидывается. С ней что-то не так.

Для чистоты эксперимента, ещё раз пересказываю суть проблемы и как только Маша всё благополучно забывает прекращаю бесполезные попытки. Махнув рукой соглашаюсь на всё и тут начинается.

Кровь… Из пальца, потом из вены. Потом пункция, что довольно неприятно. Потом поход в кардиологический где сидя на тренажёре кручу педали. Потом взятие проб тканей. Сканирование в томографе и наконец меня отпускают. С наказом вернуться ещё, в пятницу.

Оглядываясь отхожу от поликлиники…

— Все здесь психи. Все! И я тоже.

****

Приезжаю на автобусе, захожу домой и видя на коврике туфли Татьяны невольно улыбаюсь. Иду на звук разговоров, захожу на кухню…

— Я потом зайду, — видя крайне мрачные лица женщин резко разворачиваюсь.

— Нет ты останешься, — бьёт по столу Лена. — Останешься и будешь вместе с нами во всём разбираться. На повестке дня у нас: Женя, Оля и Маша.

— Какая Маша? Иванова или Грибочкина?

— Игорь!