Первопроходец

Что-то типа говорящей кошки. Может быть сколько угодно нахальной, сыпать умными словами и философскими концепциями, да может даже считать, что это вы живете у неё, а не она у вас, но реалии всё равно очевидны. Если, конечно, вы не кошка.

— Нет, — покачала головой принцесса дня. — Но равным ты от этого не становишься. То, что ты пришёл из другого мира не делает тебя особенным. Пожалуйста, не забывай об этом.

— Спасибо что напомнила, — хмыкнул я, просто чтобы ответить хоть что-нибудь.

Да, она в какой-то мере права. Я действительно на положении нахальной говорящей кошки, и ко мне тут и так отнеслись лучше, чем где угодно ещё. Однако… это ещё не повод смиренно соглашаться со сказанным. Я допил чай, отклонился назад и лёг, положив руки под голову.

— Знаешь, Тия, если ты ждешь что я сейчас просто кивну, скажу «Да, Ваше Высочество», и впредь буду вести себя соответствующе статусу подобранной собаки, то ты глубоко ошибаешься.

— Вот как? — подняла бровь она.

— Именно так. Я и раньше жил по принципу «ни бога, ни властелина» и сейчас менять это не собираюсь. Как говорят в моем родном мире, «лучше умереть стоя, чем жить на коленях». То, что вы древние принцессы-лошадки, тоже не делает вас особенными, по крайней мере в моих глазах. Я уважаю вас только за то, что видел, а все остальное — просто бессмысленная мишура.

— И ты ведь действительно в это веришь, — покачала головой Селестия, не скрывая улыбки.

— Кроме того, ты лукавишь, твои поступки не соответствуют словам. Именно из-за того, что я из другого мира, ты и назначила меня профессором спустя, напомню, месяц после того, как я тут появился. Будешь оспаривать?

— Наха-а-ал… — протянула она, улыбнувшись.

— Видистка.

— Что?! — возмутилась Селестия.

— Что слышала, — ухмыльнулся я. — У меня дома есть такой тест на расизм, человека спрашивают — «как вы бы отнеслись к тому, что ваша дочь выйдет за негра?». Куда показательнее, чем «как вы относитесь к людям с другим цветом кожи».

— Ты ведь не всерьёз сейчас? — подозрительно спросила Селестия.

— Относительно того что ты видистка? — ехидно спросил я. — Совершенно серьёзно. Как профессором назначать, так никаких проблем, а как к Луне свататься, так «ты нам не ровня».

— Артур! Ты серьёзно собираешься это сделать?! — ужаснулась Селестия.

— Ха-а! — я хлопнул ладонями в восторге. — Подловил! Наконец-то я тебя подловил!

Шокированная мордочка принцессы дня стала замечательной наградой за все гадости, которые мне сегодня пришлось от неё выслушать.

— Артур! — в возмущении она даже цокнула лапкой по полу.

— Да-а? — ухмыльнулся я.

— Я серьёзно. Ты стал очень близок Луне, и я даже понимаю почему, но тебе не стоит обманываться на этот счёт. Ни для одного из вас это ничем хорошим не кончится.

— Тия, я же говорил уже сегодня неоднократно, прямо и иносказательно, что все мои поползновения в вашу сторону — это воздействие чейнджлинга. Едва я от него избавлюсь, всё вернётся на круги своя… и вообще, тебя послушать, так Луна только и мечтает упасть в мои объятия.

— Пока нет.

От её тона у меня мурашки по загривку пробежали.

— Что значит — «пока»? — подозрительно поинтересовался я.

— Тебе твои причины не казались надуманными? То же можно сказать и про меня. Арт, ты всё ещё слишком мало знаешь о пони.

— Ну… сложно спорить, но к чему ты это?

— Ты же не думал, что я возражала тебе просто потому, что не хотела пускать в запретную библиотеку?

— Думал.

— Иногда твоя вопиющая честность переходит все границы, — проворчала Селестия. — И что ты там только Твайлайт про ложь рассказывал? Арт, я более чем уверена, что рано или поздно в тебя кто-нибудь влюбится, несмотря на весь твой отличающийся облик, который, как я уже говорила, для нас вовсе не отталкивающий. Я надеялась, что если ты оставишь заклинание, то у меня будет на несколько счастливых поданных больше, включая тебя самого.

Я хихикнул.

— Что-то смешное? — подняла одну бровь она.

— Нет, просто подумал, что мы оба могли бы сэкономить кучу времени, прямо сказав друг другу что думаем, вместо того чтобы танцевать со словами.

— Пожалуй, ты прав, — улыбнулась она. — Давай так и делать в будущем.

— Согласен.

Мы обменялись понимающими улыбками.

— Значит, ты считаешь, что Луна может в меня влюбиться, я правильно понимаю?

— Если так продолжится, то, зная мою сестру, я в этом почти уверена, — кивнула Селестия.

— Раз уж речь зашла, то не объяснишь ли ты — почему? — я потёр лоб. — А то у меня эта идея с трудом укладывается в голове.

— Ещё до того, как ей овладел Кошмар, Луна была мечтательной и импульсивной затворницей, желающая любви, признания и понимания, но так их и не нашедшей. Теперь же, после возвращения, она чувствует себя ещё и потерянной. Из всех, кого она знала, осталась лишь я, нравы изменились, а мои маленькие пони побаиваются её. Луна очень чувствительна к чужим эмоциям, и это ранит её, хоть она и старается не показывать виду.

Часть про эмоции я уже заметил.

— Но вот появляешься ты. Тебя не волнует разница в статусе, возрасте, опыте, её прошлое и даже её импульсивность.

— Которая выражается в чём? — поинтересовался я.