Первородный сон

Танцор Вихря разочарованно поглядел на Хайдара, когда его стрела едва достигла борта эльтасмирийского корабля. Он неодобрительно качнул головой, и тотчас десятки эльтасмирийских стрел вонзились в тела пиратов вокруг Хайдара.

– Я убью его! Убью! – Бесновался, перекрикивая стоны раненых, скачущий по палубе хед.

Хайдар удивился, почему замолчали два брата бамуса, воинственно кричащие возле него в каждом бою много лет подряд. Он оглянулся и не сразу узнал их лица, вспоротые стрелами. Пират схватился за лук и в страхе стал пускать в эльтасмирия стрелу за стрелой, зная, что его надо убить, пока борта кораблей не встретились. Выстрел, ещё один… Нет… надо успокоиться… Хайдар натянул тетиву, задержал дыхание и выпустил смертоносную стрелу прямо в голову проклятого эльтасмирия. В руках Танцора Вихря мелькнули два меча и стремительно закружились вокруг ладоней с такой скоростью, что обратились в некое подобие стального веера. Хайдар своими ушами слышал, как все пущенные в эльтасмирия стрелы со звоном и хрустом превратились в пыль.

В следующий миг очередной залп эльтасмирийских лучников собрал кровавый урожай на пиратском корабле.

– Я убью его! Убью! – В истерике вопил чудом уцелевший хед, пытаясь стрелять из сломанного лука. Вдруг он дёрнулся, упав на палубу. Соседнее судно, лишившееся штурвала, с треском ударилось о корабль Хайдара.

И в этот момент Танцор Вихря белоснежно и холодно улыбнулся, взглянул прямо в душу Хайдара и одними губами прошептал:

– Это будет твой последний танец…

Из трёх баллистических копий пиратов одно просвистело рядом с кораблем. Один из закончивших Песнь эльтасмириев радостно воскликнул, провожая его взглядом. В этот же миг следующее толстое копьё в полтора человеческих роста с бешеной скоростью пробило навылет борт, пробороздило палубу и унесло в море его смятое в клубок тело. Вельсиолл увидел, как в ещё живых глазах воина появляется удивление, прежде чем закрыть свои и в диком прыжке, разрывающем сухожилия и мышцы, перелететь через голову Локтоиэль и закрыть телом её и закончивших Песнь эльтасмириев от острых щепок, обломков досок и разлетающихся по палубе пулов со стрелами.

Вельсиолл рухнул на искорёженную палубу и почувствовал странную волну наслаждения, прокатившуюся по всему телу. Он оглядел себя и не сразу понял, что случилось. Доспехи, превратившиеся в подобие утыканной иглами шкуры ежа, сыграли свою роль и спасли его и находящуюся за спиной Локтоиэль. Об этом говорил её запоздалый крик, доносящийся откуда-то снизу. Вельсиолл хотел обернуться назад, как вдруг почувствовал, что шея не подчиняется ему.

В этот миг зарождающуюся боль перекрыл прощальный крик живого корабля, разлетевшийся над всем заливом, но слышимый только эльтасмириями. Последний копейный снаряд пиратов пробил смертоносным ударом борт Минта’эдвен-Эарини ниже ватерлинии, и морская вода хлынула в её нижние трюмы.

Капитан воздел руки к небу и запел. Вельсиолл почувствовал, как подобно первым каплям дождя жизненная энергия Алуриэля растеклась по палубе, проникая в смолянистые вены Минта’эдвен-Эарини. У каждого эльтасмирийского корабля был свой, известный лишь его капитану, гимн, способный связать силы морей, энергию командующего и жизнь корабля в единое целое. Минта’эдвен-Эарини рванулась к берегу, на мель, где она возможно могла спастись от полного затопления и гибели. Остаться на борту и умереть вместе с кораблем должен был только капитан. «Первые капли дождя» превратились в хлёсткие потоки могучего южного ливня, наполняя живительной силой всю сущность Минта’эдвен-Эарини. Архонт понял, что капитан жертвует жизнью, чтобы спасти судно, и никто из живых не имеет права мешать заклинанию. Все эльтасмирии ринулись прочь. Раненые ползли и падали в шлюпки, оставляя за собой кровавые следы. Невредимые бросились атаку на приблизившуюся к Минта’эдвен-Эарини вражескую флотилию, на ходу выпуская стрелы из луков и погибая от стрел врага. Только Локтоиэль ползала по палубе и руками собирала землю из разорванной щепками скатерти.

Архонт открыл рот, чтобы приказать илийдинги прыгать в шлюпку и в этот момент понял, что не может произнести ни слова. Он коснулся горла и задел пальцами две щепки, засевшие рядом с гортанью. Он выдернул их и упал на колени, сдерживая крик боли, затем оторвал лоскут ткани от своего одеяния и перевязал шею. В глазах потемнело. Мир вокруг закружился, и только воля архонта не позволила ему погаснуть.

Он понял, что в любой момент может потерять сознание и огляделся. Кругом смерть собирала урожай. Стрелы летели со всех сторон, каждый эльтасмирий героически противостоял натиску вражеских лучников. Из двадцати двух членов команды на ногах осталось лишь семеро. Пиратские корабли, за исключением затонувшего бота, готовились взять умирающую Минта’эдвен-Эарини на абордаж. Их команды, хоть и изрядно поредели, количественно превосходили эльтасмириев в несколько раз. Через несколько минут пираты убьют всех и пройдут через потопленную Минта’эдвен-Эарини, исполнив свой ультиматум.