Перворожденные

Похоже, что короткий и быстрый совет оказался именно тем, что требовалось. Джейк определенно не нуждался больше в новых эмоциях, окатывающих его водопадом. Археолог поднялся на ноги и добрался до пайков. Он выпил тепловатой воды и прожевал высушенное… что бы то ни было.

– Ты можешь блокировать чужие мысли, если хочешь, – появился голос Замары. – Темлаа научился этому, а значит, с моей помощью, научишься и ты. Твой мозг все еще приспосабливается. Скоро ты осознаешь, как это делать.

После минутной паузы она продолжила:

– Мы, протоссы, следуем доктрине, которую называем Кхала. Она призывает объединить все наши мысли и чувства. Таким образом мы становимся чем-то единым. Но даже среди нашего народа есть те, кто предпочитает оставаться независимым. Много веков назад мы называли их «темными тамплиерами», но не так давно узнали, что они по сути своей были не такими уж темными. Для тебя, непривычного к внутреннему сосуществованию с кем-то другим, этот путь должен быть самым безопасным. Я помню это… Ты тоже вспомнишь.

Джейк пожал плечами. Он все еще не привык к таким разговорам и сомневался, что когда-нибудь привыкнет. Возможно, все это было лишь игрой воображения, но он мог словно… чувствовать… как чужая сущность открывает новые части его мозга, объединяя свои воспоминания и его. Сон, который, как он теперь был уверен, являлся воспоминанием, заставил Джейка задуматься: там он был протоссом… кем-то по имени Темлаа… но в то же время оставался самим собой.

Он опустил взгляд на свои руки. Они выглядели совершенно обыкновенными: гладкие, розовые, с пятью пальцами, один из которых большой. Но и прежде, когда руки были фиолетовыми, с четырьмя длинными пальцами, они тоже выглядели для него совершенно обыкновенно…

– Ты сказал, что провел обратную ресоциализацию Маркуса, – прервал его размышления голос Розмари. – Как ты сделал это? Насколько я понимаю, доктора чертовски хорошо умеют промывать мозг.

Джейк обнаружил, что до сих пор сидит на полу. Воспоминание о сердитом лице Дариуса скользнуло в его разум, и он задержал дыхание. Джейк заставил изображение уйти и прошел вперед по маленькой кабине, заняв кресло второго пилота рядом с Ре-Ми. Он разглядывал небо, ощущая странный комфорт от беспристрастности бесчисленных звезд. Сейчас он ощущал близкую связь со всем вокруг, и полное отсутствие у звезд интереса к нему придавало спокойствия.

– Итак? – Розмари нажала кнопку, и на экране появилась какая-то информация. Она быстро просмотрела ее.

Хороший вопрос. Как же он проделал это?

Ответ нашелся с легкостью – информация, которая хранилась в том сознании, которое не было его собственным.

– Жестокие воспоминания преступника очень сильны. Они… Эмоционально заряжены. При ресоциализации эту память находят и зарывают под слоем новых, фальшивых воспоминаний.

Розмари издала хриплый смешок.

– Да, ты точно профессор. Вырежи тот дерьмовый кусок, который начинается с «Как вы знаете, Джонсон…» и перейди к главному. Каким образом ты проделал это?

Джейк ощутил приступ раздражения и ухватился за него, словно утопающий за соломинку. Это было его собственное чувство, из его собственных воспоминаний, из его прошлого, и оно принадлежало его личности. И, черт возьми, оно было так приятно.

– Необходимо понять, как происходит ресоциализация, чтобы понять, что я сделал, – раздраженно ответил он.

Ре-Ми подавила улыбку.

– Ну, хорошо. Тогда, профессор, прошу вас, просветите меня.

Он махнул рукой, неожиданно почувствовав усталость.

– Ты знаешь, как это работает. Замара – я пока еще не уверен, как именно, – сделала следующее: нашла эти воспоминания и снова вывела их на первый план. Она заставила Маркуса осознать, что с ним сделали. Что все, во что он верил – ложь. А с возвращением воспоминаний и знаний о том, что он сотворил, пришла жестокость, и вернулись те желания, которые он испытывал, когда… – Джейк почувствовал во рту вкус желчи.

– Когда убивал, расчленял и поедал людей, – закончила Розмари, не опуская подробностей. Она кивнула. – Выглядит разумно.