Первые четыре века христианства

Не так действовал на востоке Лициний. Там, в начале его правления, соединялись епископы Малой Азии и Сирии на местные соборы, для устроения дел церковных. Пастыри первостепенных кафедр: Виталий Антиохийский, Агрикола и Леонтий двух Кесарей, Лонгин Неокесарийский, Лупп города Тарса, Петр Иконийский и Василий Амасийский, скоро запечатлевший мучением святую жизнь, и наследник мученика Анфима Ником ид ийского, Евстохий, издали в Анкире несколько правил касательно падших во время последнего гонения Максиминова, различая степени епископов, пресвитеров, диаконов и оглашенных, и вольное или невольное их падение, и скорое или позднее обращение; везде, однако же, предоставлялось епископам сокращать положенные сроки, судя по расположению каявшихся. Прочими правилами определялась мера наказания духовного за любострастие, убийство и чародейство и воспрещалось хорепископам ставить пресвитеров и диаконов, ибо они были только помощники, а не настоящие епископы. Столь же строгие меры о сохранении нравственности приняли те же епископы и на последующем соборе в Неокесарии касательно мирян и клириков; священникам запрещен был брак после их поставления, которому назначен тридцатилетний возраст; обличенные в нечистой жизни, даже и прежде священства, не могли более приносить бескровную жертву, хотя сохраняли степень свою ради искреннего признания, равно как и диаконы, число коих определено было не более семи для каждого города, на память первых семи диаконов Иерусалимских.

Скоро нарушилось внешнее благосостояние Церкви в областях Лициния, вместе с союзом, который заключил он с Константином. Принужденный покориться силе оружия, обратил злобу свою на христиан; сперва запретил им крестить язычников и посещать отдаленные церкви, или соединяться на соборах; потом отнял сами церкви, предоставив им собираться для молитвы на открытом поле, и выгнал из палат своих всех исповедавших имя Христово. Наконец, сбросив с себя личину, явно потребовал от них жертвовать кумирам, и гнев его наипаче пал на епископов, как на руководителей паствы. Многие из них пострадали мученической смертью, и в числе их Василий Амасийский и Влас Севастийский. В том же городе Армении сорок благородных христианских воинов предпочли смерть отступничеству. Правитель области Агрикола, не в силах будучи убедить их лестию, выставил обнаженных в холодную зимнюю ночь на замерзшее озеро, и велел затопить на берегу баню, надеясь чувственным искушением одолеть их мужество. Они же молились только, чтобы никто из числа их не лишился венца, и когда один, одоленный немощью плоти, покусился идти в баню, тогда воин языческий, стоявший на страже, добровольно заступил место малодушного. Измученных холодом бросили в пламя, и огненной смертью отошли они к Господу.

Константин не хотел более переносить жестокостей соправителя; он вооружился против него на море и на суше; знамение креста предшествовало полкам, епископами сопровожаемым, а стан Лициния наполняли гаданиями жрецы язьгаеские. Последняя борьба язычества с христианством должна была решиться на полях Адрианополя, и знамение креста одолело. Лициний бежал в Византию и Никомидию, повсюду преследуемый победителем, который лишил его порфиры, сослал в Солун и там предал казни за новые смятения. Единодержавие сосредоточилось в руках Константина. Философы языческие хотели еще раз испытать нового властителя, когда с торжеством вступал в покоренную им Византию, и просили у него совещания о вере с епископом города св. Александром. Смиренный пастырь принял вызов и просил только избрать одного из среды философов для словопрения; тогда с верою сказал хотящему состязаться: «Во имя Господа Иисуса умолкни», и язычник онемел. Такова была сила духовная, вспомоществовавшая оружию Константина против идолов и сделавшая веру Христову господствующей по вселенной!

Едва утихла внешняя буря, опустошавшая Церковь избиением ее членов, но вместе и украшавшая ее подвигами мучеников, как новая ужаснейшая буря возникла внутри ее, тем более опасная, что зло проистекало из собственных недр, и враги тайные заменили явных. Египет, где с такою славою процвело Христианство на кострах мученических и в знаменитом училище, и во глубине пустынь, Египет сделался зародышем гибельной язвы, быстро заразившей почти все Церкви вселенной, с которою в течение двухсот лет боролись славнейшие святители. Арий увековечил свое позорное имя, смешав его с бедствиями Церкви, и заслужил достойную клятву, как виновник и глава неслыханной дотоле ереси.