Первые дерзания

Семен сообразил, что это водитель. И действительно, человек в кожаном шлеме быстро забрался на машину. В следующую минуту раздалось жужжание стартера, как у грузовика, когда его заводят, затем приглушенный шум мотора.

— Присматривайся, Семен, как будут передвигаться ноги. Не заметишь ли чего-нибудь такого… Одним словом, мне интересно знать твое мнение, послышался голос Дуплова.

Семен хотел было спросить, что именно «такое» он должен заметить, но было уже поздно. Машина зашагала, плавно опуская и поднимая свои широченные ступни.

Удивительное это было зрелище! Теперь, когда машина бежала, делая круги по полянке, она еще больше напоминала животное, но какое именно, сообразить было трудно. Стальные, поблескивающие на солнце ноги изгибались на шарнирах, ступни бесшумно выпрямлялись, скользили вперед и уверенно опускались на землю. Равномерное движение ног было каким-то своеобразным. Его нельзя было сравнить с работой ног какого-либо известного животного. Это были особые, экономные и скупые движения, математически рассчитанные человеком.

У Семена захватило дух.

«Эх!.. Если бы это увидели ребята! — билась и голове назойливая мысль. Ну, хоть бы Ванька Быков… А Сережка Чердаков, вероятно, стал бы острить что-нибудь насчет хвоста, которого нет…».

Мысль эта была настолько неотвязной, что на минуту ему показалось, будто ребята здесь, стоят рядом и смотрят, а инженера и математика нет.

Забывшись, он вдруг закричал радостным и звонким голосом и бросился бежать рядом с машиной.

— Лучше лошади ходит! Во-о-о-оо!

Конечно, он не стал бы вести себя так, если бы не забылся на минуту! В присутствии сухопарого математика, назвавшего его «мальчиком», ни за что!.. Но так уж вышло…

Неожиданно Семен вспомнил о просьбе инженера понаблюдать за металлическими ногами, «не заметит ли он чего»?

Вначале ему казалось, что ноги работают, как им и полагается, — лучшего желать нечего. Но на втором круге Семен заметил нечто, с его точки зрения не совсем правильное. Ему показалось, что ступня передней пары ног, опустившись на траву, вместо того чтобы сразу стать твердо, некоторое, самое незначительное, время скользит по траве вперед. Элементарная логика и чутье механика подсказывали мальчику, что такое движение излишне: оно притормаживает машину и, следовательно, вызывает лишний расход энергии.

Чтобы быть точным в своих наблюдениях, Семен не поленился пробежать еще один круг. При этом он приблизился к шагающей машине настолько, что даже получил замечание водителя.

— Раздавит тебя лапой! Чего ты притираешься? Отстань!

Забеспокоился и инженер. Он принялся громко звать Семена, предлагая ему прекратить соревнование в беге с машиной. Да и бесполезно было теперь это соревнование. Видно, водитель, получив соответствующее указание, дал своему «стальному коню» большую скорость. Машина быстро засеменила ногами и понеслась по поляне, развивая на ровном участке скорость мчащегося автомобиля.

— Заметил… Александр Андреевич… Заметил! — задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен, подходя к инженеру.

— Что заметил?

— Елозит… Передней ногой по траве елозит…

— Как это «елозит»? Ну-ка объясни!

Семен опустился на колени и со всего размаху ударил ладонью по траве.

— Вот это ступня… — весело, еще задыхаясь, говорил он. — Вот она стала… Ей, конечно, надо твердо держаться на земле, чтобы продвигать машину вперед, а она… самую малость в противоположную сторону двигается. Вот так… Вот так… — при этом Семен задвигал ладонью по траве, наглядно демонстрируя, как именно ведет себя непокорная деталь.

— Ты это проверил или, может быть, тебе показалось? — забеспокоился Александр Андреевич.

— Точно! Елозит!

— А я уверен, дорогой, что это тебе показалось, — вмешался математик. Александр Андреевич! — продолжал он. — Почему мы должны считаться с субъективными наблюдениями ремесленника, когда у нас объективные данные! Производилась же замедленная киносъемка! Рапид-съемка! И при тщательном, визуальном исследовании кадров никакого отрицательного скольжения или, как выразился наш молодой друг, «елозения» не было!

В том, что Семена назвали «мальчиком», было что-то неприятное, но протестовать против этого было бесполезно. В самом деле, рост у него маленький, на вид неказист. Но то, что математик назвал его «ремесленником», было не только оскорбительно, но и неправильно по смыслу.

И Семен не выдержал. Он поднялся с травы, отряхнул штаны и сказал, стараясь, не выдать волнения:

— Простите, товарищ профессор. Называть «ремесленником» ученика ремесленного училища — нехорошо. Ремесленники — это разные кустари-одиночки.

— Да, Леонид Карпович, Семен прав, — поддержал мальчика инженер и подал рукой знак водителю, чтобы тот остановил шагающую машину.