Первые шаги

— Вот, сынок, гостя к нам привез. Семен Гурьич, это Андрей, про которого я тебе дорогой рассказывал, — говорил старик Полагутин, обращаясь то к сыну, то к мастеровому.

Приезжий шагнул к Андрею и поздоровался с ним. Андрей, крепко встряхнув руку гостя, пригласил его в дом.

— Что у вас в мешке-то? Может, в сенцах положите?

— Можно и в сенцах. Тут мой инструмент. Слесарить к вам приехал…

Андрей остановился.

— Да ты что! — воскликнул он. — А я все думаю, к чему бы пристать. Вишь, ногу-то отрезали, какой из меня теперь хрестьянин! — Андрей крепко выругался. — Как считаешь, смогу слесарить?

— По-моему, работать слесарем тебе деревяшка не помешает, — ответил гость.

Они пошли во двор.

— А поучишь? — спросил Андрей, с надеждой взглянув на слесаря.

— Коль охотишься, могу, не жалко. Все равно хочу у вас поработать, — пообещал слесарь.

Когда они вошли в дом, Татьяна уже ставила самовар, а Аграфена Митревна собирала на стол. Гость поздоровался с хозяйками и, сев на скамью, взял на колени Федю, копошившегося на полу. Он дал ему сахару, и мальчик, подружившись, звонко смеялся в ответ на «козу-дерезу».

— Смотри-ко, Таня! Федюшка-то как быстро познакомился с гостем. Видно, добрый человек, — с удивлением произнесла Аграфена, глядя на внука.

— Семен Гурьич слесарить у нас, матушка, будет. Хочу и я слесарному рукомеслу у него поучиться. Это дело по мне будет, — сказал Андрей матери.

Митревна улыбнулась. Вот хорошо-то! И починка у них есть…

Скоро все сидели за столом. Аграфена не обратила внимания на то, что гость сел не молясь, но Андрей заметил и подумал: «Уж не из товарищей ли?» Он помнил, что его далекие друзья тоже не молились и называли религию отравой народа. «Надо будет Палычу сказать про него», — решил Андрей.

Вечер прошел за неторопливым разговором. Гость больше слушал, чем говорил. Денис Лукич, довольный тем, что слесарь согласен обучить сына, словоохотливо рассказывал ему про житье-бытье родионовцев.

— Видно, и мне теперь придется свата просить, чтобы в компаньоны принял. Все сына ждал, а теперь он вон слесарем работать станет, — сказал он.

— А у вашего свата сыновья есть? — спросил Антоныч.

— Сынов-то у Федора Палыча нет, а работает он с зятем своим Кирюшкой да с дружком Егором. Они уже четвертый год вместе сеют, — пояснил хозяин.

«Вот это повезло! — обрадованно подумал Антоныч. — К сватам Палыча попал на постой».

Лукич еще долго рассказывал про компаньонщиков и Федора.

— Федор Палыч человек справедливый, его мужики больно уважают. Богачи только наши злобятся на него, а особливо Петр Андреевич, — говорил он.

— А за что же? — перебил его вопросом Федулов.

— Да за справедливость и ненавидят, — ответил вместо отца Андрей.

— Горденек сват, первым не поклонится… — начала было Аграфена Митревна, но муж перебил ее:

— Да что ты, мать, пустяки баешь! Коли б не Палыч, так они на всех верхом ездили бы, за то и сердятся. Тот вон толстопузый в тюрьму его хотел упрятать. — И старик передал с прикрасами историю неудачного обыска у Карповых.

После того как стих общий смех, Аграфена сказала:

— А все ж сват от веры отпал. И киргизцы у них бывают, и молокане…

— Матушка! У Мурашевых киргизцев краше угощают, чем у наших. Только и разницы: Петр Андреевич привечает богатых, а тятяня бедных, — вмешалась в разговор Татьяна.

— Правильно, дочка, говоришь! — вздохнув, поддержал ее свекор. — Нынче уж мало разницы между людьми, да, может, это и к лучшему. А что деньги к деньгам льнут, так это всегда так было.

— Заговорились мы, спать уж пора, — молвила Аграфена, позевывая.

По совету хозяев, Антоныч решил с завтрашнего дня начать работать на базарной площади. Базар в Родионовке открыли два года назад, когда село волостью стало: Мурашев походатайствовал, у них торговля бойчее пошла с тех пор.

На площади есть навес и длинный стол — можно приспособить тиски, а пару табуреток из дому возьмут. Андрей решил с первого же дня за помощника быть — учиться.

— А ты, Танюша, с утречка сбегай к своим на конец, расскажешь бабам про Гурьича. Живо натащут всего в починку, — предложил снохе Денис Лукич.

— Скажешь отцу, что я новому рукомеслу учусь, пусть придет посмотрит, — добавил Андрей.

3

— Кому ведра, тазы поправлять, замки чинить? — покрикивал Андрей Полагутин, постукивая молотком по донышку ведра.

Они с Антонычем работали четвертый день на базарной площади. Сметливый солдат уже самостоятельно вставлял донышки и запаивал котелки. Слесарь поправлял замки и делал более сложные работы.

День был базарный, и вокруг них собралась толпа баб и мужиков.

— Ишь как ловко орудуют! К нам бы таких! — с завистью говорили приезжие из соседних сел. — Всяко старье в дело идет.

— А вот подучится мой ученик — и к вам могу приехать, коль попутчики найдутся, — весело ответил Антоныч. — Мое дело мастеровое, где копейку можно зашибить, туда и поеду.

— Так через недельку опять на базар приедем. Сам увезу, — обрадовался небольшой суетливый мужичонка. — До Ольгинки рукой подать. У меня и постоишь, коль что…

— Добро, приезжай, — засмеялся слесарь. — За неделю, Андрей Денисович, курс науки пройдешь?