Первые славянские монархии на северо-западе Европы

Архиепископ Девинский (Магдебургский) Тагино отправился в Познань и заключил здесь мирный договор с Болеславом. Об условиях этого договора не говорят источники, и мы можем сказать о них только в общих чертах. Мир заключается не в немецком лагере, а в Познани, следовательно, нуждались в нем больше немцы; войско немецкое возвращается из этого похода утомленное голодом и несчастьями войны, оплакивая убитых; король считал познанский мир невыгодным и был недоволен этим походом. И Болеслав, не получив Лужиц, на которые он с 1003 г. предъявлял свои права, не мог надолго успокоиться. Одним словом, познанский мир, не удовлетворив ни той, ни другой стороны, не мог быть продолжительным. Возвратившись из похода, Генрих произвел строгое следствие над виновниками неудач; он повесил Брунзиона, славного рыцаря, и двух славянских панов: Бориса и Незамысла; укрепил восточные границы возобновлением Арнебурга, входил в договоры со славянами между Лабой и Одрой, чтобы привлечь их на свою сторону.

V. Войны с немцами

Вторая война с немцами. Межиборский мир. 1007–1013 гг.

Познанский мир не был выгоден для Болеслава; он уничтожал почти в самом зачатке смелую мысль его – образовать из славянских народов одно государство под главенством Польши, к осуществлению которой он стремился в продолжение всей своей жизни. Эта мысль никогда не оставляла Болеслава; еще ни один славянский князь не сознавал так глубоко необходимости соединиться славянам для успешнейшей борьбы с немцами, ни один не ставил так положительно этого вопроса, как король польский Болеслав Храбрый. Ему приходилось встречать крайнее непонимание современными славянскими князьями этого важного вопроса, не раз он должен был снова начинать прежде сделанное; но неудачи не ослабляли его крепкого духа, напротив, заставляли прибегать к новым политическим и стратегическим соображениям. Если не удавались прямые, открытые средства, он пользовался тайными; его агенты рассыпали польское золото при дворах славянских князей и немецкого императора, выведывая политические тайны и приобретая сторонников своему королю.

От лютичей, от Яромира Чешского и из города Любина[230] являлись к королю немецкому послы (1007 г.) и доносили, что Болеслав Польский замышляет против него много нехорошего, подкупом и убеждениями старается склонить и других славян к возмущению; вместе с тем предупреждали, что ему не добиться покорности от славян, пока он будет в мире и согласии с польским князем. Совсем нежелательна была для короля новая война с поляками, так как в этом году требовали его личного присутствия волнения во Фландрии; но замыслы Болеслава были так опасны, что Генрих считал необходимостью принять против них меры. Был послан в Польшу лужицкий граф Герман, сын известного нам Эккарда, семейство которого состояло в родственных связях с Болеславом, и сам Герман был женат на дочери польского князя. Может быть, назначая его послом в Польшу, Генрих думал, что дело как-нибудь уладится и обойдется без разрыва. Но Болеслав принял Германа не как своего зятя, а как посла, объявляющего войну, и сказал ему: «Бог мне свидетель, как неохотно я буду делать то, что вынужден сделать!»

С неожиданностью и быстротой, когда еще немцы не приготовили средств к обороне, Болеслав подошел к самым саксонским границам и остановился близ Девина, на Лабе. Здесь опустшил он жупу морочан, сделал нападение на самый Девин, и «только молитвы св. Маврикия, патрона саксов, спасли от него этот город». Отсюда, по Лабе, поворотил он вверх, к Сербищу, взял с собой окрестных жителей, побежденных частью страхом, частью льстивыми обещаниями, и с огромным количеством военнопленных воротился к пределам Польши[231]. Король Генрих не мог лично вести дела с Болеславом; немецкие войска, под предводительством архиепископа Тагино, поздно собрались и лениво шли за поляками. «Когда мы дошли до Ютрибога, – пишет Титмар, – самые опытные рассудили, что с таким слабым войском, каково наше, опасно было бы пуститься на врага, и мы воротились домой». Тем временем Болеслав повернул в Лужицы, овладел жупами Слубской и Жарованской и немного спустя остановился под Будишином. Город был охраняем военным отрядом, подчиненным мишенскому графу Герману, который тогда был в отлучке; напрасно жители города умоляли своего графа о помощи, все его усилия побудить саксонских графов к скорейшему собранию войска были безуспешны. Будишинцы выпросили у Болеслава перемирие на семь дней, а потом принуждены были сдаться, выговорив себе право на свободный выход.