Первые строки

Будет теперь киснуть в печи металл, а к тому времени, когда освободятся краны, состав его изменится и получится брак.

У первой печи во всю шла работа: Костя готовился к следующей плавке. Галина стояла там же, что-то кричала Снегиреву и смеялась.

И Михаил понял, что ошибался: не любит его Галина. Как бы в подтверждение этого девушка поманила Костю пальцем и, когда тот подошел и наклонился, сказала, должно быть, что-то очень теплое, потому что Костя как-то хорошо улыбнулся.

Михаилу опять вспомнилась Новинка и старенький домик, в котором ой жил когда-то.

— Откос берет! — истошно закричал вдруг Петька.

Михаил стремглав кинулся на площадку, глянул в печь. Против крайней крышки бурлил металл.

Горячий, он долго искал выхода и, найдя, наконец, углубление, начал «ковыряться», как говорят сталевары. Проест он дыру в огнеупорной кладке и хлынет огненным потоком вниз, пробьет газопроводы, смешается газ с воздухом, и долбанет тогда оглушительный взрыв, печь окутается дымом и пылью. Авария!

— Руды! — крикнул Михаил. — Летку разделывай!

Подручные и он сам кинулись к сталевыпускному желобу: надо выпустить металл в ковш, прежде чем он уйдет под печь.

Завалочная машина грохотала мульдами, засыпая рудой откос, боковую стенку ванны печи. Бегали и кричали люди, мелькали лопаты: сталевары закидывали откос рудой и магнезитом.

Но откуда-то из-под печи поднялась вдруг удушливая пыль, стена разливочного пролета внизу ярко засветилась: это в разъеденный откос хлынул шлак. Еще немного и под печь пойдет металл.

Петька без устали выгребал магнезит из сталевыпускной летки. Схватив пику, которой пробивают последнюю пробку, Михаил оттолкнул его.

— А ну, берись! — крикнул Михаил.

С обеих сторон желоба подскочили по два человека, дружно ударили.

Жаркая серебристая струя металла, гулко уркнув, вылетела из летки и, наткнувшись на кучку пепельно-серого магнезита в желобе, взметнулась кверху, рассыпалась палящим дождем. Сталевар и подручные кинулись в разные стороны.

* * *

Когда сказали, что Михаил и Петя будут вдвоем жить в одной комнате, Петька заявил, что комната достанется тому, кто первый женится, и начал обзаводиться хозяйством: купил круглое зеркало, большой рыжий чемодан и новые модные брюки.

Когда переселились, он взял у Михаила деньги, предназначенные на новоселье, купил на них сахару и шоколаду, вскипятил чай и, кроме Михаила, пригласил на праздник тетю Пашу, соседку по квартире, чем и снискал ее расположение.

В воскресенье вместе с Михаилом пошли на толкучку.

— Там все дешевле, — рассудил Петька.

Базар был похож на муравейник, столько там было народу. Петька с видимым удовольствием нырнул в толпу и стал торговаться из-за какого-то ободранного будильника.

Его совал всем в лицо плутоватый мужчина.

— Петух, а не будильник, — говорил он. — Даже мертвого разбудит. Бери, пока за полцены отдаю…

Михаил отвел Петьку в сторону.

— Не бери, — сказал он, — обманет, чертов барыга.

— Ну да, что я, слепой! — возразил Петька, но будильник он взял, торжественно-принес домой и поставил на столик, приткнувшийся к батарее под окном.

Будильник, который «мог разбудить и мертвого», только слегка покряхтывал и тут же захлебывался. Зато он мог поднять всю квартиру в совершенно неурочное время.

Но сегодня он вовремя и со злостью заколотил молоточком по звонку.

Петька спрыгнул с койки, зажал колпачок. Михаил сел, свесив ноги.

— Да ты что сидишь, как на сменно-встречном? Время — семь.

Михаил поднялся, глянул за окно.

Сыпал мелкий дождик. На улице было серо и сыро.

Но Михаил словно не замечал этого. Ему виделись косые улочки Новинки и избы с гусиной травкой у завалинок.

И не все ли равно ему, что скажет начальник сегодня? Он уволится и уедет в Новинку, чтобы забыть Галину.

Там жизнь спокойная. Будет утром подъезжать на неоседланной пегой кобыленке бригадир под окно и стучать кнутовищем в раму, чтобы выходили на работу в поле. Там нет знойного мартена и нет Синебрюховых. Михаил женится и будет жить, по выражению Петьки, как карась в тихой заводи.

Правда, отец пишет, что в Новинку приехали комсомольцы поднимать целинные земли и рядом со старым поселком строят свой, из разборных домов.

Конечно, это хорошо. А все-таки жалко, что нет теперь в Новинке прежней тишины. Ну так что же? Он, Михаил, тоже молод, будет вместе с этими комсомольцами строить другую Новинку.

Михаил умылся, съел завтрак, приготовленный Петей, и еще раз оглядел комнату.

Столик, две койки. Под Петькиной — рыжий чемодан, под его — баян. На столе в беспорядке тетради и книги по автоделу: подручный учился на шофера. В углу, на темно-коричневом шифоньере запыленное зеркальце. Неуютно.

Если б здесь поселилась Галина, комната сразу бы преобразилась: Галина навела бы уют, выкинула все ненужное и лишнее в чуланчик, завела бы этажерку для книг, и на Петькину стену повесила портрет Пушкина. И, наверное, попросила бы Михаила научиться играть на аккордеоне.

Но нет! Не Петьке, а ему уходить из комнаты и хозяйничать здесь будет не Галя, а розовощекая Маша.