Читаем Первый человек. Жизнь Нила Армстронга полностью

05:07:52:24

Олдрин:

Увеличь тангаж… Сдвинься чуть-чуть вверх. Тебе виднее… Нижняя сторона… Сдвинься назад.


05:07:52:45

Коллинз:

Правильно.


05:07:53:08

Армстронг:

О’кей, кажется, я примерно в правильной ориентации, я полагаю…


05:07:53:18

Олдрин:

Да.


05:07:53:21

Армстронг:

Этот поворот по крену довольно большой. Я просто не знаю, насколько… Так это… О нет, сейчас рамки СЛОЖАТСЯ!

Несмотря на то что Eagle и Columbia, казалось, уже правильно расположились друг рядом с другом, когда оба космических корабля начали сближаться, произошло потенциально опасное явление, которое называется складывание рамок карданного подвеса. Суть в том, что две или три вращающиеся на шарнирах рамки, посредством которых инерциальная навигационная платформа соединялась с остальной жесткой конструкцией лунного модуля, случайно попали в «мертвую точку» – положение взаимно одинаковой ориентации в пространстве – и временно потеряли возможность двигаться; из-за этого платформа утратила стабильное положение, что вызвало срабатывание двигателей ориентации. Армстронг помнил, как это случилось. «Стыковка должна была происходить так: лунный модуль самостоятельно стабилизируется вблизи командного модуля и приводится в точку, откуда пилоту командного модуля удобно будет начать маневр подхода для стыковки. Потом Майк должен был привести CSM в движение и соединить оба корабля стыковочным механизмом. По сути, это похоже на то, как корабль Gemini стыковался к ступени Agena, потому что позиция Майка внутри командного модуля была такой же, как и позиция командира в Gemini. Он смотрит через переднее окно сквозь стыковочный прицел, это устройство помогает ему определить, верно ли взаимно расположены корабли. Мы же, с другой стороны, глядели вверх. Стыковочный узел находился в крыше лунного модуля, поэтому мы наблюдали за стыковкой через маленькое плоское оконце в его крыше.

Пытаясь выстроить самую лучшую ориентацию лунного модуля, чтобы облегчить стыковку Майку, я глядел через верхнее окно и ориентировал свой аппарат относительно командного модуля. К сожалению, я забыл проследить за индикатором ориентации, а если бы я внимательно смотрел на прибор, он предупредил бы меня, что мы оказались опасно близко к складыванию рамок. Управляя кораблем на глаз через верхнее окно, я загнал его именно в это положение.

В общем-то, страшного ничего не случилось, отчасти потому, что мы уже добрались до конечной точки маршрута лунного модуля. Нам больше некуда на нем было лететь, наоборот, предстояло его покинуть. Для системы стабилизации были альтернативы, и мы находились примерно в той точке, где Майк мог завершить стыковку.

Нарочно такое сделать я не захотел бы. Но в результате этого складывания у нас не появилось паразитного движения или вращения».

Возможно, потому что Коллинз управлял процессом стыковки со своей стороны или, может, из-за того что Майк провел так много времени в одиночестве и ожидании, когда же он сможет выполнить свой критически важный финальный маневр, его реакция на складывание рамок была более острой. Когда оба космических аппарата соединились маленькими защелками первичного захвата, он переключил тумблер, открывший вентиль баллона со сжатым азотом, давление которого должно было стянуть два корабля накрепко. И когда он сделал это, то пережил то, что впоследствии назвал «главным сюрпризом моей жизни»: «Внезапно оказалось, что вместо тихого маленького LM я сцепился с дикой вертящейся тварью, которая, казалось, хочет вырваться и убежать». Предметно говоря, LM начал разворот по рысканию вправо, вызвав взаимное отклонение осей стыковочных узлов в пятнадцать градусов. Работая джойстиком под правой рукой, Коллинз старался повернуть Columbia в ту же сторону, потому что он ничего уже не мог сделать, чтобы остановить автоматический цикл стягивания, предназначенный для того, чтобы сцепить оба корабля в надежных объятиях. «Я лишь мог надеяться, что оборудованию не нанесены повреждения и, если это стягивание окажется неудачным, я смогу отстыковать LM и попробовать соединиться повторно».

Сражение Коллинза с ручкой управления помогло выровнять оба корабля в правильное расположение вдоль одной оси. Стыковочный узел завершил стягивание и герметизировался. Позже, когда Нил и Баз вернулись на командный модуль, Майк начал оправдываться:

– Странный случай. Вы знаете, я не испугался, и я думал, что все идет достаточно стабильно. Я начал стягивание, и вот тут-то и началась чертовщина.

Армстронг дал Майку свое объяснение:

Перейти на страницу:

Все книги серии Герои космоса. Лучшие книги о космонавтике

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука