Это было не так, как раньше на Gemini. Мы пытались ввести имитацию этого движения в тренажер-симулятор LM, но, поскольку симулятор был стационарным объектом, в нем отсутствовало то же самое ощущение покачивания. Он обладал крайне необычным характером. Я не могу вспомнить, чтобы о нем докладывали экипажи предыдущих экспедиций, в которых включался взлетный двигатель, – Apollo 9 и 10. Если они говорили о нем, значит, я пропустил этот момент».
Как это было типично для Нила, когда он пилотировал, он едва ли обмолвился словом во время взлета. Когда корабль устремился на запад над теми же самыми объектами-вехами, которые они пытались опознать, приближаясь к точке посадки, Нил заметил: «Направляемся прямо вдоль американского хайвея номер один». Потом он высказался всего лишь еще раз, произнеся: «Это довольно впечатляющий полет».
К часу дня по Хьюстону 21 июля ответственный чиновник отдела NASA по связям с общественностью заявил, что Eagle вышел на окололунную орбиту с апоселением 87,4 км и периселением 16,9 км. Для перехода с лежащей ниже траектории полета Columbia орбиты к позиции для стыковки требовалось еще три часа. Все трое, Нил, Баз и Майк, занялись длинной и сложной последовательностью процедур сближения, навигационных маневров и проверок дублирующих систем. «Может показаться, что три часа – это долго, – отмечал Баз, – но мы были так заняты, что не заметили, как они пролетели». Майк помнит, что с головой зарылся в «мистические, похожие на черную магию манипуляции», которые согласно его мудрому блокноту следовало сделать для успешного сближения в космосе.
Eagle должен был выполнить три отдельных маневра, чтобы догнать Columbia. Первый из них состоялся в 13:53 по центральному времени США над обратной стороной Луны. Действуя двигателями перемещения и ориентации LM, Армстронг перевел его на более высокую орбиту, которая была лишь на 28 км ниже орбиты командного модуля. Часом позже второй импульс привел LM еще более точно в плоскость орбиты цели, уменьшив перепады вдоль траектории по высоте, в то время как лунный модуль постепенно догонял CSM.
Коллинз вспоминал, как товарищи приближались к нему с этого момента. «LM находится в 28 км ниже меня и примерно в 74 км позади. Они нагоняют меня с не вызывающей опасений скоростью 37 м/с. Они уже изучают меня при помощи своего радара, а я изучаю их, глядя через секстант. Точно в заданный момент, когда я оказываюсь выше них, на 27 градусов над линией горизонта, они начинают движение, ускоряясь в мою сторону. “Даем импульс”, – говорит мне Нил, и я поздравляю его: “Ну ты орел!” Теперь мы на курсе, ведущем к столкновению; наши траектории должны пересечься через 130 орбитальных градусов (иначе говоря, примерно когда мы пролетим немного больше трети орбитального витка от этого момента). Я только что перевалил через “вершину холма”, и теперь, в следующий раз, когда Земля покажется на виду, я должен уже припарковаться рядом с LM. Когда мы выходим в освещенное солнцем пространство над обратной стороной Луны, LM превращается из мигающего огня в моем секстанте в различимого черно-золотого жучка, скользящего над полем кратеров под ним».
Находясь уже так близко и все еще так далеко друг от друга, «приветливые незнакомцы» начали обмениваться по радио шутками по поводу деталей своей новой встречи.
Коллинз:
Армстронг:
Корабли продолжали сближаться, и даже тон переговоров между Нилом и Базом стал более легким.
Армстронг:
Олдрин:
Армстронг:
У Нила вид проплывающего близко над его кабиной командного модуля вызвал воспоминания о тех днях, когда он служил летчиком-истребителем.
Армстронг:
Баз тоже наконец сумел как следует рассмотреть Columbia.
Олдрин:
Армстронг:
Коллинз:
Армстронг: