Первый гром и первая любовь

Дина бежала, налетала на деревья, спотыкалась, падала, не чувствуя ушибов и царапин, снова неслась вперед. Ее спина вдруг приобрела странную чувствительность, спиной она ощущала присутствие кого-то враждебного, преследующего ее по пятам. Временами она замирала, прислушивалась, но стук в груди и ушах заглушал все остальные звуки.

Кончился сад, в лицо дохнуло сыростью, невидимая дорожка неслась вниз, под ногами захлюпало. Дина остановилась, ей почудилось, будто она попала в болото, но тут из-за облаков выглянул лунный серпик, и Дина увидела перед собой спокойную, величественную реку с трепещущей дорожкой лунного света. Берега щетинились темными островерхими камышами, над которыми склонились вербы с изогнутыми стволами. Безмятежным покоем веяло от реки, камышей и луны. Дина вздохнула и в изнеможении опустилась на землю. Ей необходимо было хоть немного отдышаться, прежде чем она совсем уйдет отсюда. Ах, зачем она не послушала папу и поехала сюда?

Дина прилегла на мягкую прохладную траву, не помнила, как смежились веки.

Коротка летняя ночь. Вскоре забрезжил рассвет. Дина задрожала от холода и проснулась.

Медленно растворялась ночь в свете зарождающегося дня. Она отступала в гущу косматых ив, запуталась в осоке, поползла по ямкам, забивалась в овражки, но неумолимый рассвет настигал ее, и ночь растаяла.

ВСТРЕЧА

И вдруг чудо: на влажную, остывшую землю хлынул солнечный свет! Он лился широкой струей, побеждая туман, отгоняя холод и страхи. Все ожило! Засверкала чистой водой река, засияли сочной зеленью прибрежные камыши, изогнутые ивы опустили в прозрачную воду свои тонкие и длинные ветви.

Впервые в жизни увидела Дина рассвет. Вся красота зарождающегося прекрасного дня принадлежала ей...

- О-го-го! - закричала Дина и поразилась, так сильно зазвучал голос. О-го-го! - снова крикнула она и побежала к реке. Она зачерпывала воду ладонями, плескала себе на шею, лицо, повизгивала от холода. Приникнув ртом к воде, пила и пила, пока не заломило зубы.

Вдруг она явственно услышала свое имя.

- Ди-на, Ди-и-и-на, - неслось будто с противоположного берега.

Ее ищут. Голос мужской. А вдруг вчерашний возчик? Может, он всю ночь ее караулил и вот теперь решил...

- Ди-на, - снова, уже ближе, услышала она. Да это же шофер, Петренко! Ну конечно, он!

- Я тут... Тут я! - закричала Дина и побежала на голос.

Запыхавшись, она чуть не столкнулась с Петренко и каким-то хлопцем, которого не успела разглядеть.

- Динка, ты живая! - вскричал Петренко. - Где же ты ховалась?

Дина с трудом переводила дыхание, рот ее был полуоткрыт, но глаза за стеклами кривых очков глядели весело; чистые карие глаза смеялись, точно говоря: "Видишь, жива!"

- Оця птаха и есть заведувачка! Дэ ты так обшарпалась?

Еще вчера его раздражали ее чистенький, интеллигентный вид, очки. Потом она по-товарищески поделилась с ним хлебом, и он снова озлился на то, что она видела его слабость. А вот теперь девчонка стала близкой, своей. Почему, он сам не мог понять. Однако где она так ободралась, будто собаки ее таскали? А может, приключилась настоящая беда? Нет, глядит весело...

Дина не успела ответить Петренко. Посмотрев на второго хлопца, она воскликнула:

- Товарищ Грудский? Вы?

Появление представителя горкома комсомола, того самого товарища Грудского, который напутствовал мобилизованных комсомольцев на село, здесь в этот ранний час представилось ей невероятным. Дина даже протерла очки, но Грудский точно стоял перед ней. Тот же полувоенный, защитного цвета костюм, кожаный ремень с пряжкой... Легкий ветерок трепал светлые волосы парня. Серые глаза дружелюбно смотрели на Дину.

- Да! Это товарищ Грудский, - пояснил Петренко, - его прислали до нас, будет помощником начальника политотдела по комсомолу...

И тут же со значимостью добавил:

- Теперь комсомол у нас - сила, и всякие там не станут чипляться!

Дина молча перевела дух.

Грудский не мог припомнить, где и когда видел он эту девушку с яркими карими глазами за стеклами очков.

Дина же погибала от стыда. Возможно ли признаться, что она хочет бежать отсюда? Нет, такое теперь казалось немыслимым! Да и вчерашние страхи как-то потускнели.

- Ну, я побежала! - вдруг решительно сказала она.

- Стой! А дэ ты была ночью? - спросил Петренко.

- Там, - она неопределенно махнула рукой.

- В хате тебя не было. Я заходил, ты мне не бреши...

- А я и не собираюсь брехать! - возмутилась Дина. - Это ты мне все наврал. "Демченков уехал куда-то..." Как же... Уехал. Все я узнала. Куркуль он! И про старуху, что умерла там в печи, узнала. Ничего себе, хатку выбрали для детей. Вот я и убежала... к реке... боюсь я туда идти.

Петренко с Грудским переглянулись.

- Послухай, скаженная дивчина, - сказал Петренко, - ты ж материально ответственная. Кинула и убегла. А кому отвечать?

- Ладно. Не тебе!

- Сейчас детей приведут, ты иди, не бойся. Куркулей нет больше в селе. Ну, чего стоишь?

Дина вопросительно посмотрела на Грудского.

- Петренко прав, - мягко заметил он, - бояться нечего, ты не одна здесь. Если что, поможем. Ну а дом, он, говорят, самый большой в деревне. И детям будет удобно... Иди работай...