Первый класс

Реваз Гургенидзе по прозвищу Ржавый (прозвище это, естественно, не являлось для него секретом и вполне его устраивало — до тех пор, по крайней мере, пока люди пользовались им за глаза) действительно когда-то едва не дослужился до генерала грузинской госбезопасности. Подвели его вспыльчивый, взрывной характер, склонность к партизанщине и излишняя, даже с точки зрения профессионального диверсанта, жестокость — качества, из-за которых в прошлой жизни ему пришлось расстаться со спецназом ГРУ. Он был из тех людей, которые, начав стремительный карьерный взлет, на самом его пике неизменно спотыкаются о себя самих, теряя все, чего успели добиться. Когда молодого амбициозного, подающего большие надежды лейтенанта Гургенидзе в начале девяностых с треском вышибли из спецназа ГРУ российского генштаба, он не стал более дисциплинированным или тем паче человечным — напротив, Ржавый Реваз озлобился на весь белый свет и за несколько лет стяжал громкую, хотя и недобрую славу наемника, имя которого гремело на театрах военных действий едва ли не всех региональных конфликтов, что разгорались на просторах развалившейся империи. Потом его пригрела и взяла под крыло новорожденная грузинская демократия. Многочисленные политические пертурбации основательно расчистили пресловутую карьерную лестницу, оголив многие ответственные посты, и Гургенидзе стремительно рванулся вверх, перешагивая через две ступеньки. В тридцать пять он уже был полковником, а ближе к тридцати семи о нем заговорили как о завтрашнем генерале. И как раз тут он снова оступился: возглавляя секретную операцию, проводившуюся под носом у российских миротворцев, не устоял перед соблазном пустить кровь и, проигнорировав полученный приказ, устроил небольшую бойню. История получила огласку, замять ее не удалось, и молодая демократия, как водится, ради сохранения лица пожертвовала виновником инцидента: Реваза разжаловали и отдали под суд, раструбив об этом на весь мир через средства массовой информации. Затем, уже без освещения в печати и электронных СМИ, бывшего полковника освободили из-под стражи и снова дали ему в руки оружие. Правда, о том, чтобы надеть полковничьи или какие-то другие погоны, речь уже не велась, но, поразмыслив, Ржавый пришел к выводу, что это именно то, что ему требуется. Он стал невидимкой, призраком-убийцей на твердом (и весьма неплохом) окладе, охотником за головами с максимумом свободы при минимальной ответственности за свои действия. Те, кто отдавал Ржавому приказы, не мешали ему зарабатывать на стороне, не лезли в его дела и практически его не контролировали; их интересовал не процесс, а конечный результат, а результата Реваз Гургенидзе добивался всегда.

Виктор Мухин не ошибался, полагая, что афера с вином была для его грузинского партнера всего лишь дополнительным приработком, далеко не самой важной и крупной из многочисленных затей, приносивших Ржавому Ревазу живые деньги. Он просто не умел сидеть без дела, и то, что кому-то могло показаться тяжелым и полным риска трудом, для него было просто забавой. Забава должна приносить удовольствие; в данном случае оно выражалось в денежном эквиваленте, и это было превосходно.

В Москве Реваз бывал часто — даже чаще, чем мог предположить его старый приятель Муха, вместе с которым Ржавый наводил ужас на торгашей перед тем, как податься в наемники. Здесь, в Москве, у него было полно земляков — таких же молодых, горячих, отчаянных сорвиголов, каким был когда-то он сам. Приезжая сюда, Гургенидзе не нуждался в широкой агентурной сети или бригаде боевиков: достаточно было одного телефонного звонка, и в течение часа в его распоряжении оказывалось все необходимое.

Так случилось и на этот раз. За телефонным звонком последовала бурная встреча с объятиями, хлопаньем по плечам и спине, горячими поцелуями в колючие щеки и радостными гортанными возгласами. Земляки любили Реваза, потому что он был настоящий джигит и весьма щедрый работодатель.

К тому времени, как Ревазу позвонил Муха, цистерны с вином еще стояли на таможне. Гургенидзе связался с водителем, который был за старшего, и предупредил, что в пути возможны инциденты, так что ухо надо держать востро. Пока он занимался организацией скрытой охраны московского офиса и обсуждал с Мухиным возможные способы защиты от предполагаемого вторжения рейдеров, виновозы пересекли границу и двинулись в сторону Москвы. Будучи предупрежденными, водители смотрели в оба и вскоре заметили пожилой черный «форд», который подозрительно часто обнаруживался то впереди, то сзади их короткой колонны. Двое ехавших в нем молодых, спортивного вида мужчин очень старались сойти за случайных попутчиков, держащих путь в том же направлении, что и цистерны, и им бы это почти наверняка удалось, если бы звонок Ржавого не заставил водителей виновозов удвоить бдительность.