Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

Тогда граф и епископ Пюи попросили его рассказать им подробно все об откровении и явлении апостола, и он им отвечал: «Еще во время первого землетрясения в Антиохии, когда ее осаждали франки, меня объял такой ужас, что я мог только проговорить следующие слова: „Господи, спаси!“ Это случилось в полночь; я лежал, и в моей палатке не было никого, кто мог бы своим присутствием ободрить меня. Земля продолжала сотрясаться, а мое замешательство все более росло, как вдруг предо мною явились два человека в сияющих одеяниях. Один был постарше, с седыми волосами, с черными и выразительными глазами на добром лице, с бородой белой, широкой и густой, сам же среднего роста. Другой был моложе, но выше, но так хорош, как не бывают сыны человеческие. Старший спросил меня: „Что ты делаешь?“ И я был страшно испуган, потому что со мною никого не было. Но я смог спросить: „Кто ты?“

Он ответил: „Встань, не бойся и послушай, что я скажу тебе. Я – апостол Андрей. Призови епископа Пюи, и графа Сен-Жильского, и Петра-Раймунда из Отпуля и скажи им: «Почему епископ не проповедует, не увещевает и не благословляет народ крестом, что принесло бы ему великую пользу?» И затем продолжил: «Пойдем, я покажу тебе Копье отца нашего Иисуса Христа, которое ты отдашь графу, ибо Господь ему предназначил его с самого дня его рождения»“.

Я встал и пошел за ним в город, не имея на себе никакой одежды, кроме рубашки. И он ввел меня в церковь апостола Петра северными вратами еще до того, как сарацины обратили ее в мечеть. В церкви были зажжены две лампады, которые давали столько света, что было ясно, как в полдень. И он сказал мне: „Подожди здесь“. И велел прислониться к колонне, которая была ближайшей к ступеням, ведшим к алтарю с южной стороны; а его товарищ остановился поодаль пред ступенями алтаря. Затем святой апостол Андрей, спустившись под землю, извлек оттуда Копье и подал мне его в руки.

И он сказал мне: „Вот Копье, которым был прободен бок Спасителя, от него и пришло спасение всему миру“.

Держа в руке Копье и обливаясь слезами радости, я сказал ему: „Мой господин, если ты желаешь, я возьму его и отнесу графу“.

А он мне ответил: „Не сейчас, а тогда, когда город будет взят. Тогда ты придешь сюда с двенадцатью свидетелями и отыщешь Копье на том месте, где я его взял и кладу его снова“. И он положил его на прежнее место.

После того он провел меня через стены, и я вернулся домой. Тогда, подумав сам в себе и о своей бедности, и о вашем величии, я побоялся идти к вам. После того я собрался отправиться к одной из крепостей близ Эдессы для приискания съестных припасов в первый день поста; когда петух пропел в первый раз, блаженный Андрей явился мне в тех же одеяниях и с тем же спутником, как и тогда. И весь мой дом залило необыкновенно яркое сияние. И святой Андрей спросил: „Спишь ли ты?“

Пробудившись, я ему ответил: „Нет, мой господин. Я не сплю“.

И он сказал мне: „Рассказал ли ты о том, что я уже давно велел тебе сказать?“

И я отвечал: „Господин мой, не просил ли я тебя отправить другого, а не меня; я не осмелился идти к ним, трепеща от своего ничтожества“.

И он мне ответил: „Разве ты не знаешь, зачем Бог привел вас сюда, как он вас любит и что вы его избранники. Он вас привел сюда, потому что Его здесь презрели, и для того, чтобы вы отомстили за своих. Бог возлюбил вас так, что святые, давно почившие, зная наперед, какая вас ожидает благодать, желали бы теперь быть во плоти и соединиться с вами. Бог избрал вас среди прочих племен, как хлебный колос из сорной травы. Вы своими заслугами и благодатью выше всех, кто был до вас, и будет после вас, подобно тому, как золото дороже серебра“.

После того они удалились, и я впал в такую немощь, что потерял зрение и лишился сил. Тогда я, начав рассуждать в себе, подумал, что меня вполне справедливо постигло это бедствие за мое пренебрежение к явлению апостола. Успокоившись отчасти, я возвратился к осаждающим. Но там, при своем крайнем ничтожестве, я опасался, что если пойду к вам, то вы примете меня за изголодавшегося человека, который придумал свой рассказ как средство, чтобы его накормили, и поэтому я промолчал. Прошло еще некоторое время, и мне случилось быть в гавани Святого Симеона в Вербное воскресенье. Я лежал в палатке вместе с моим господином Гильомом-Петром, и святой Андрей опять предстал предо мною со своим спутником, имея на себе ту же одежду, что и прежде. Он обратился ко мне: „Почему ты не сказал о том важном, что я велел тебе объявить графу, епископу и прочим?“

Я отвечал: „Разве я не просил тебя, мой господин, послать вместо меня другого, более умного и которого бы выслушали? Кроме того, турки владеют всею дорогою и убивают всех проходящих“.