Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

Было несколько лиц, которые видели новое знамение – прежде, нежели он вошел в огонь, а именно: над ним летала птица, которая бросилась в пламя. Священник Эверард, который впоследствии из любви к Богу остался в Иерусалиме, видел это; и Гильом, сын Гильома Доброго, прекрасный и славный рыцарь, родом из Арля, также свидетельствовал об этом. Другой рыцарь, Гильом из Безье, по прозвищу Malus Puer (Плохой Малый), видел какого-то человека в священнических одеждах, с накинутым на голову капюшоном, прежде, нежели Петр вошел в огонь. Потом, не заметив, чтобы он вышел из огня, и, полагая, что это был Петр Варфоломей, начал рыдать, ибо думал, что последний погиб в пламени. Стечение народа было столь велико, что не могли все видеть одного и того же. Нам было много рассказано и другого, но мы опускаем, дабы не утомить наших читателей. Впрочем, во всяком деле три безупречных свидетельства считаются достаточными. Но вот одного обстоятельства мы не можем обойти молчанием. Когда Петр прошел через огонь, народ, не обращая внимания на пламя, бросился собирать уголья и пепел с таким усердием, что от костра скоро не осталось ничего. По вере этих людей Господь совершил еще множество чудес при помощи тех почитаемых остатков.

После того как Петр Варфоломей столь счастливо вышел из огня, что его туника нисколько не сгорела, и не осталось ни следа от огня на тончайшей материи, в которую было завернуто Господнее Копье, весь народ приветствовал его. И он Копьем Господа осенил всех знамением креста, громко возгласив: «Помоги нам, Боже!» Каждый в толпе хотел дотронуться до него и заполучить часть его одежд, чтобы удостовериться в свершившемся. И люди бросились на него и повалили его, топча; и они ранили его ноги в трех или четырех местах, вырывали из его тела куски плоти и сломали ему спину. И душа вполне могла оставить бренную оболочку Петра, если бы не Раймунд Пилетус, благородный и храбрый рыцарь, который, собрав своих товарищей, бросился в толпу и освободил Петра, хотя и ему угрожала смерть.

Когда Раймунд перенес страдальца в наш дом и ему перевязали раны, мы спросили его, почему он остановился среди пламени. На это он ответил: «Господь явился мне посреди пламени и, взяв меня за руку, говорил: „Поскольку ты сомневался в обретении Копья, святой Андрей сообщил тебе, что хотя огонь и опалит тебя, но в ад ты не попадешь“. И, сказав это, Он оставил меня. Посмотрите, если хотите, на мои ожоги». Ноги его были слегка обожжены, совсем немного; но вот раны были ужасны.

После того мы призвали тех, кто сомневались в Копье, прийти и осмотреть у Петра лицо, волосы, голову и другие члены, и чтобы они поняли истину всего, что говорилось о Копье и других предметах, ибо он не убоялся ради доказательства этого броситься в пламя. Многие действительно пришли и, осмотрев тело и лицо Петра, прославляли Бога, говоря: «Бог, смогший спасти этого человека в потоках огня, сможет защитить нас и от мечей неприятеля! Мы не поверили бы, что стрела могла пронестись сквозь пламя, не вспыхнув, а этот человек прошел!»

После этого Петр призвал к себе капеллана графа, Раймунда, и сказал ему: «К чему ты хотел, чтобы я, в доказательство истинности Копья и всего прочего, о чем я говорил от имени Бога, прошел через огонь? Мне хорошо известно, о чем ты думал».

И он рассказал ему его мысли. И так как Раймунд отрицал, что он так думал, Петр Варфоломей возразил: «Ты не можешь отказываться, ибо я знаю, что это верно. Все то, от чего ты отказываешься, я узнал этой ночью от благословенной Девы Марии и епископа Адемара. Я удивляюсь, что, не сомневаясь в словах Господа и Его апостолов, ты желал, однако, доказательств на мою погибель, и только для того».

Тогда Раймунд, видя, что его помыслы обнаружены, и признавая себя виновным пред Богом, залился горькими слезами. И Петр сказал ему: «Не отчаивайся, ибо благословенная Дева Мария и святой апостол Андрей исходатайствуют тебе прощение у Бога. Ты же со своей стороны молись им усердно».

Тем временем между вождями нашего войска возникли большие споры, так что почти все войско разделилось. Но Господь, бывший нашим Вождем и Господином, не попустил окончательному разделению. Город Триполи был недалеко от нашего лагеря. Когда до правителя города дошли слухи о разногласиях между нашими князьями, он так обратился к нашим людям, когда те пришли взимать с него положенные налоги:

«А кто такие эти франки? И что они за воины? И как велика их сила? Вот уже третий месяц, как войско франков осаждает Арку, а до сих пор я не видел ни одного их воина, и не было никакой попытки приступа, а они находятся всего в четырех лигах от нас. Но пусть они придут сюда, пусть покажут себя и докажут свое воинское мастерство. Почему я должен платить дань этим людям, чьих лиц я не видел и о храбрости коих мне неизвестно?»

Когда об этом узнали в нашем войске, некоторые говорили друг другу:

«Смотрите, к чему привели наши раздоры и разногласия! На Господа возводится хула, а нас все презирают!»