Первый лорд мафии

Это была первая пробная схватка, положившая начало длительной дуэли между Джей Ти и ратью Дяди Сэма. Едва оперившееся ФБР первым испытало горечь поражения. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Глава 7. Красные фонари в спальных районах

В результате перетасовки в Городском Совете там появилось знакомое нам лицо. Карьера в Леви поставила на ответственный пост неизвестного в политике человека.

Картер Г. Гаррисон II, покинувший пост мэра в 1907 году, оставив его Фреду А. Буссе, вернул себе эту должность в 1911 году.

Приблизительно в то же время Джонни Торрио завершил свою интернатуру. Он был освобожден от управления «Саратогой» и назначен первым помощником Колозимо. Случайно или нет, повышение Торрио совпало со смертью проститутки из Бриджпорта.

Торрио купил себе автомобиль. В то время повозок с лошадьми было намного больше, чем легковых автомобилей. Неудивительно, что Торрио стал пионером-автолюбителем. Он всегда интересовался техническими новинками.

Что действительно не соответствовало его характеру, так это вид машины, вернее, ее цвет. Он выбрал огненно-красный. На первый взгляд, этот цвет не сочетался с его стремлением сливаться с окружающим пейзажем.

Но если он все-таки хотел привлечь к себе внимание, то красная машина — это было то, что нужно. Она вызывала соответствующие комментарии.

— Видите вон ту машину? Это едет Джонни Торрио. Правая рука Бриллиантового Джима.

С разрешения Джима Торрио занял положение, к которому у него лежала душа Он стал владельцем недвижимости. Он открыл салун на Арчер Авеню, 2001 и публичный дом на Федерал Стрит, 2118. Он назначил управляющим борделем своего родственника, Рокко Венилло, который предпочитал, чтобы его называли Ванильным Рокси. Уроженец Нижнего Ист Сайда на Манхэттене, Рокси, по собственным утверждениям, был признанным стрелком и налетчиком на Диком Западе, в Монтане.

Мэр Гаррисон ставил проблемы Леви на первое место в своем ежедневнике. Как частное лицо он уделял много внимания газетным отчетам о ходе дел Комиссии по борьбе с проституцией, связанных с белым рабством. Он не изменил своего отношения к изолированному кварталу, который он считал «проблемой более древней, чем сам мир».

Он решил произвести изменения в стратегии управления районом и отдал соответствующие указания полиции. В качестве первоначальных шагов он наметил: уничтожение белого рабства; закрытие борделей на Мичиган Авеню; изгнание уличных проституток из Леви и в целом из города; закрытие баров и борделей, где людям подсыпали наркотики и грабили; запрет любой рекламы, связанной с проституцией.

Короче говоря, мэр хотел оставить только чистые благоустроенные дома с профессиональным штатом, где мужчина мог спокойно удовлетворить свои сексуальные потребности. Он, очевидно, надеялся на то, что непристойным бизнесом будут заниматься благопристойные люди.

Мэр Гаррисон получил приглашение произнести речь в Сент-Луисе. В качестве темы он выбрал, естественно, красоты Чикаго. Поток поздравлений, который полагался ему по окончанию речи, был прерван лукавым жителем Миссури.

— Мистер мэр, я заметил, что вы пропустили одно из чудес Чикаго.

В ответ на недоумевающий взгляд мэра он протянул ему брошюру, в которой содержались фотографии роскошных гостиных Эверли. Минна описывала цветистым языком неземную красоту персонала и незабываемые удовольствия, которые ждут посетителей.

Гаррисон помрачнел. Вернувшись в Чикаго, он отдал приказ закрыть клуб Эверли за нарушение закона о рекламе. Приказ дошел до полицейского участка на 22 Улице. Лейтенант Джон Мартин погрузился в размышления. Он попадет в дурацкую ситуацию, если закроет бордель, а потом обнаружит, что Коротышка Хинки уговорил мэра изменить свое мнение. И он решил переложить ответственность на чужие плечи, бросив приказ на стол отсутствующего инспектора Джона Уилера.

Журналисты, прослышав об указе, бросились к Эверли. Минна, находясь, как всегда, на посту хозяйки, сказала, что полицейских у нее еще не было. В утренних газетах Гаррисон прочитал насмешливые высказывания, что он не в состоянии закрыть самый прекрасный и известный публичный дом в стране. Вызвав полицейского капитана Джона МакВини, мэр дал волю своему гневу.

Через тридцать шесть часов после издания указа лейтенант Мартин появился в клубе и известил Минну и Аду, что их бизнесу пришел конец. Журналисты уже были на месте, чтобы запечатлеть историческое событие.

Минна философски изрекла: «Пусть будет так, как сказал мэр».

Она заказала для всех шампанское и подняла тост:

— Наш корабль затонул. Но это был славный корабль. Давайте прокричим ему «Ура!».

Журналисты попросили се рассказать о доходах, и она выполнила их просьбу, сообщив, что за 11 лет они с Адой заработали примерно 1 000 000 долларов.

Оценивая моральный климат того времени, она сказала:

— У нас ничего бы не вышло, если бы мужчины не обманывали своих жен. Но если бы не жены, обманывающие мужей, мы бы сколотили еще один миллион.