Первый особого назначения

Очевидно, мальчишке очень хотелось подойти. С минуту он колебался, переминаясь с ноги на ногу, а затем нерешительно двинулся к ребятам. Чем ближе он подходил, тем все медленнее становились его шаги.

— Тебя как зовут? — спросил Степка.

— Саня, — Мальчишка посмотрел на Степку с любопытством и сам спросил: — А вы с Садовой пионеры? Про вас в газете было написано.

— Газеты читает, — не особенно дружелюбно сказал Мишка. — Ты бы лучше почитал, как зеленые насаждения надо охранять.

— Я нечаянно ветку сломал, — насупившись, сказал Саня. — Я только один листик хотел. Для гербария.

— Для чего?

— Для гербария. У меня четыре альбома разных листьев, и травы есть, и цветы… Показать? Они у меня дома. Я сбегаю. Тут недалеко.

Мальчишка с такой готовностью собрался бежать домой за своими альбомами, что Степка невольно кивнул.

— Покажи.

— А вы ждать будете?

— Нет, мы к себе в красный уголок пойдем. Бери свои альбомы и приходи.

— Ладно! Я быстренько!

Саня круто повернулся и помчался по тротуару. А ребята пошли на Садовую.

— Выходит, мы вроде зря его отколотить хотели, — сказал Мишка, шагая рядом со Степкой, — Он для дела ветку сломал.

— Для дела! — сурово возразил Костя, — Ему для дела один листок был нужен. Пусть бы он лучше физкультурой занимался и тренировался по прыжкам в высоту, если ему надо листочки срывать.

Глава девятая

Вовка терпеливо и честно ждал ребят в красном уголке. Но когда они вошли, когда наперебой стали рассказывать ему про голубой автобус, про иностранцев и про то, как Таня с ними разговаривала по-немецки, Пончик обиженно вздохнул.

— И для чего только я тут торчал целый час? Никого не было здесь, ни одного человека.

— Ничего, Пончик, — успокоил его Женька. — Зато ты сам предложил жребий тащить. Ведь тебя за язык никто не тянул.

— А в пять часов, Вовка, мы пойдем в горисполком, — добавил Степка. — И ты пойдешь с нами.

Скрипнула дверь, и в отрядную комнату заглянул Саня.

— Я принес, — сказал он, — Можно?

Он вошел и положил на стол четыре толстых альбома.

— Только вы не порвите, — предупредил он. — Я лучше сам показывать буду.

Вовка, ничего не понимая, вертел головой. Ведь совсем недавно этого мальчишку собирались отлупить! Но ребята окружили Саню, и Вовка тоже подбежал к столу, стараясь заглянуть через головы ребят и посмотреть, что это за альбомы принес мальчишка.

— Я уже два года гербарий собираю, — сказал Саня, открывая первый альбом. — Мой папка все время в командировки ездит — то в Грузию, то в Туркмению, то еще куда-нибудь. Он и сейчас в командировке. В Азербайджане. На строительство уехал — на Али-Байрамлинскую ГРЭС. А весной был на Дальнем Востоке… Как поедет, так и привозит мне экспонаты. Вот, смотрите!

К страничке альбома была аккуратно приклеена тонкая папиросная бумага.

— В этом альбоме — растения умеренного пояса, — объяснил Саня. — Нашей полосы, средней. Вот листья клена, дуба, осины… Видите, липового листка нету — оторвался.

Действительно, среди разнообразных сухих листьев одно место было пустое, и под ним стояла подпись: «Липа».

— Вот травы, — говорил Саня, перелистывая странички. — Клевер, люцерна. Это все кормовые… Но это альбом не очень интересный, — Он захлопнул обложку и взял другой альбом. — Тут вот лекарственные и ценные… Смотрите!

На страничках, так же аккуратно переложенных папиросной бумагой, перед ребятами мелькали высушенные стебли и цветы — шиповник и мак, ромашка и шалфей, ландыш и желтушник…

— А вот эти мне папка с Дальнего Востока привез, — сказал Саня. — Знаете, что это такое? — И он быстро прикрыл ладонью подпись под тонким засушенным стебельком с пятиконечными листьями и мелкими серовато-зелеными звездочками цветов.

— Трава, — сказал Мишка.

— Это женьшень! — торжественно объявил Саня. — Корень жизни.

— Ну?

— Ага! Видите, какой.

— А корень где же? — спросила Оля.

— Корня нет, — ответил Саня. — Его разве найдешь? Видишь, стебель какой низенький? И листья небольшие. Это папке специально для меня подарили. А корень нельзя. Он дорогой очень.

— А зачем же тогда траву засушивать, если в ней никакого проку нет? — удивился Мишка.

— Как это проку нет? — воскликнул Саня. — А если вдруг попадется такая? Ее сразу узнать можно. А знать не будешь, то и пройдешь мимо.

В том же альбоме на отдельной страничке были наклеены три листика. Сверху над ними было выведено тушью: «Шелководство».

— Вот это лист тутового дерева, шелковицы, — с увлечением рассказывал Саня. — Это лист дуба.

— Из дуба тоже шелк делают? — изумился Шурик.

— Нет, дуб — это кормовая база, — объяснил Саня, — Но он, конечно, хуже, чем шелковица. А вот еще — клещевина. Видите, лист восьмиконечный, а цветы как будто репейник… Но клещевина для корма шелковичным червям употребляется редко. Зато из нее готовят специальное масло. Оно применяется для лаковых красок, для химической промышленности…

Никто из ребят никогда не думал, что так интересно рассматривать гербарии. И, конечно, никто не предполагал, что этот мальчишка с Почтовой улицы окажется таким знатоком разных трав и цветов.