Первый психоаналитик в космосе

And now the end is near
And so I face the final curtain
My friend III say it clear
I'll state my case of which I'm certain
I'velived a life that's full
I traveled each and every highway
And more, much more than this
I did it my way…

— Подпевайте — мааай вэй!

Обалдевший уринотерапевт подтянул.

— Хотите, расскажу, как мне открылась истина? — спросил его Каштанов.

— Безусловно!

— Как вы знаете — действие вызывает противодействие. По закону Ньютона.

— Я в курсе.

— Мы с коллегами планировали, как можно было бы использовать свободные помещения на заводской территории. И я предложил отдать вам механический цех под лекции об уринотерапии. Ведь их пока много, помещений, которые пока не используются. Ну и чего же им стоять, чего же простаивать? Не знаю, почему я предложил это. Скажем, это было как откровение свыше. Но против этого категорически высказался один наш коллега, мы вступили в жаркую дискуссию. В ней, в этом споре, и родилась истина! Я понял, насколько вы были правы! Я вспомнил… как будто у меня в мозгу бабахнуло! Ведь мой дедушка вылечился с помощью уринотерапии от ревматизма, представляете себе? Вы не знали?

— А как бы еще он мог вылечиться? Но кто он, этот коллега? С кем вы вступили в дискуссию?

— Да вы его прекрасно знаете, это Лобанов. А я‑то всегда считал его европейски образованным человеком, правда, с техническим образованием, но оказалось, что и он не лишен мракобесия. Представляете себе?

— К сожалению, да, хотя в некотором смысле это для меня, разумеется, неожиданность. И чем у вас закончилось? Вы, правда, готовы предоставить мне этот цех для просветительских мероприятий?

— Безусловно! Но, к сожалению, вы же знаете, какой вес у нас имеет Лобанов. К тому же в сложившихся условиях, я имею в виду в масштабах даже страны, мы должны все решения принимать коллегиально, этим мы, наконец, и отличаемся от так называемых менеджеров-людоедов. У нас пока не пропал общинный момент, знаете ли.

— Но вы же главнее! — застонал Лев Денисович. — Кто такой Лобанов? А вы ге-не-раль-ный директор! Вы же можете включить рычаги!

— Голубчик, а вы знаете какую ответственность накладывает моя должность на человека с принципами в наше время на моем месте? Я не могу себе позволить топтать чужие воззрения, даже если считаю их неверными, вы понимаете?

— Ну что же тогда делать? Вы же понимаете…

— Конечно, понимаю, я с этого и начал. Я все понял, осознал и тогда мне открылся масштаб вашей просветительской деятельности. Вы из команды Монтескье, Вольтера, Жан-Жака Руссо, Джордано Бруно. А все-таки она лечит!.. Но мы строим гражданское общество, нам нужны горизонтальные связи, а не сверху, знаете ли, вниз… Вам нужно договориться с Лобановым. Если я вас понял, то и он способен. И если вы достигнете с ним компромисса — дело уринотерапии в нашем районе станет делом каждого, кто здесь живет и кто здесь работает. Я просто-напросто уверен в этом. Поймите, мой дорогой! Если вам удалось убедить такого скептика, как я — у вас такой потенциал, что вы горы можете сворачивать!

— Я сейчас же пойду к нему и поговорю!

Каштанов посмотрел на часы.

— Лучше не сейчас. Часа через полтора.

— Почему?

— Он к этому времени узнает кое-что, что может сыграть в нашу пользу.

— Пардон! Не будет ли здесь манипуляции? Не будет ли честнее просто подойти к нему прямо сейчас и сказать все, что я о нем думаю, безо всякой подготовки.

— Я понимаю, что вы хотите действовать как настоящий апостол, потому что масштаб вашей личности… Но поверьте мне, лучше обойтись без острых углов. Для дела! Будьте мягче. Это сложнее, но достойнее.

— Я вас понял. Вы, безусловно, правы. Тогда я подготовлюсь, а через полтора часа пойду к Лобанову и сделаю все, чтобы его убедить.