Первый психоаналитик в космосе

— Да как-то все по-твоему. Я‑то вчера тоже поздно… кех-кхе… освободился, но… слушай, когда я у тебя укладывался, какие-то странные звуки были, как вот ветер в бутылку подул, только бутылка не знаю, насколько здоровенная должна быть, чтоб так вышло… И сразу после этого завыло несколько собак, как будто под облаву попали к живодерщикам… Было дело. Но я все ж заснул, по-моему.

— Пошли к Каштанке.

Перед дверью в контору Лобанов остановился.

— Про Копытина не говори. Он его не знает, а объяснять бесполезно, не поймет. Понял?

— Да. Но правильно ли это?

— Правильно.

— А чем тогда мотивировать?

— Техникой безопасности.

Сашка фыркнул.

— Ничего смешного, между прочим. Если что, придется отвечать персонально ему, а он этого не любит.

Каштанов сидел за столом добрый, улыбался.

— Кого я вижу! — приподнялся он со стула.

— Слыхали мы, что у нас какие-то шарлатаны собираются чего-то отмечать. А ты знаешь, что по новым правилам надо утверждать у пожарных и у санэпидемстанции такие праздники?

— Это по каким таким правилам?

— А по муниципальным!

— Ты думай, что говоришь! Мы их и так еле-еле удерживаем. Им только покажи, что с нас что-то содрать можно, так они ж потом не слезут.

— А если несчастный случай? Или пожар?

— Я эти вопросы обсуждал с их руководством, у них полная страховка на все. Все вопросы решают в ноль часов ноль минут. Ты знаешь, какая крутая фирма? Можешь быть спокоен, специально мы проработали этот вопрос.

— Проработали они. А если человеческие жертвы будут?

— Не каркай, Лобанов… И ты прекрасно знаешь, что они для нас спасители просто. Мы на их деньги, наконец, сможем ремонт завершить. Сам же говорил, что будет, если до осени не починим.

— И чего ж тогда Мурат у нас уже не работает?

— А то ты не знаешь, как у нас платежи идут? А нам еще потом обналичку придется производить, узбеки безналом не берут. Ну и, кроме того, как ты себе представляешь — фирма празднует, а тут работы строительные, от них же грязь, шум.

— Я тебе предупредил! Если что случится, я тебя прикрывать не буду.

— А чего это может случиться, я не понял? Я тебя, в таком случае, тоже предупреждаю — ты, конечно, специалист нужный, но жить тебе на территории нежилой тоже не по феншую. И будешь на меня наезжать, останешься без плацкарты!

— Пошли, Сашка! Вот от того у нас страна в жопе, что везде такие как ты насажены.

— А мне кажется от того, что такие как ты, Лобанов, родину нашу не любят.

Лобанов провожал Сашку домой.

— Ты знаешь, — говорил он, — когда я в Берлине был, мне рассказывали, что у них до Первой мировой буквально в каждом дворе были какие-то мастерские, где берлинские мужики работали.

— И что?

— А потом, после войны, страна в нокауте, они потеряли работу, мастерские тоже не могли прокормить, поэтому Гитлеру легко было их под свои знамена собирать. Они без работы совсем озверели, а тут им решение подогнали — мужики, ваша работа захватывать земли и убивать чужаков.

— Это ты к чему вообще?

— Я так думаю, что есть какие-то силы, подземные что ли… скрытые в общем. Если на земле все как-то уравновешено, они отдыхают, в расслабухе. А если равновесие нарушено, начинается жуть.

— То есть, по-твоему, мы чему-то служили, когда на заводе работали? А чему служили-то?

— До этого пока не додумался я. Раньше думал, что труду. Но вроде как-то корявая мысль выходит, трудились во славу труду. Чему-то другому. А сейчас мы, вроде жрецов, руины обслуживаем, но скоро и они рухнут.

— Мне кажется, на наш век хватит. Но, в целом, стройная теория у тебя. Завод — это был как будто храм… А Лев Денисович у нас за юродивого что ли?

— Святые уходят, юродивые приходят. Такой сценарий уже имелся.

— А я раньше думал, что в истории теория не так связана с практикой, как в жизни. — Сказал Сашка тоже коряво, но понятно. — А чего ты себе телик не заведешь?

— А чего там смотреть. Кино ночью показывают, я уже сплю. Атак, как не включишь, болтают. Про фальсификацию истории теперь. Сидят, круглый стол у них. Сидор Никодимович, зачем же вы утверждаете, что паяльник в жопу засовывать и ставить утюги на живот придумали именно вы? Ведь еще живы люди, которые помнят, как это было… Что нам скажет эксперт? Тот факт, что в каждом доме был паяльник, сам по себе говорит об уровне развития той России, которую мы потеряли.

* * *

Следующей ночью Сашка у Лобанова не ночевал. Ночью опять завыли собаки. Лобанов вышел посмотреть. Он последним закрывал ворота и столько собак на территорию протыриться не могли. Их на территории и не оказалось. Зато за забором собралось несколько десятков. Все они сидели на одинаковом расстоянии от заводского забора, как будто боялись приблизиться. И по всему периметру выли, задрав голову. Уринотерапевт тоже оказался на улице. Стоял и смотрел на собак. Ну и дела.

Утром Лобанов встречал Каштанку на проходной.

— Ты подумал, о чем я тебе сказал?

— Не понял.

— Не придуривайся. Если до завтра не отменишь мероприятие, я сам отменю.

Каштанов не любил, когда ему сутра портили настроение. Он от этого заводился, а это приводит к стрессам. Резко зазвонил телефон. Это директриса биодобавок.