Первый психоаналитик в космосе

— Завтра к вам приедут оформители. Мы обсуждали с вами строительные леса, если их нельзя разобрать, нужно хотя бы как-то творчески вписать в пространство.

— Извините, это в каком смысле?

— Прикрыть или украсить.

— А… да.

— У вас все нормально?

— А что?

— Просто предупреждаю, что если с вашей стороны не будут решены все вопросы, последствия я вам обещаю самые неприятные.

— Я думаю, что с нашей стороны… Но… знаете, у нас тут один человечек работает по технике безопасности, он, честно говоря, угрожает сорвать мероприятие.

— …Когда мы подписывали с вами договор предполагалось, что вы отвечаете по своим обязательствам…

— Конечно, отвечаю, а как же не отвечать… по своим обязательствам…

— А что же вы мне тогда рассказываете какую-то муть? Хотите набить цену?

— Ни в коем случае! Вы меня неверно поняли!

— А что тогда?

— У нас все хорошо, и мы очень рады сотрудничеству… Просто он сумасшедший.

— Это ваши проблемы, что вы работаете с сумасшедшими. Кроме того, что вы не получите денег, проблем у вас прибавится. Знаете, каких?

— …Каких?

— Каких только можете себе представить, таких и прибавится. Всего хорошего.

Каштанов сидел и не знал, что теперь делать.

— И чего теперь? — спрашивал он сам себя раз за разом. В его голову приходили разные версии, например, можно ли, чисто теоретически, заказать Лобанова. Хорошо было бы еще, чтобы Лобанов умер самостоятельно, но на это надежды маловато. Что же еще? Что же еще?

Зазвонил телефон.

— Это снова я. Судя по вашему настрою — вы не в состоянии справиться с вашей проблемой, придется подключаться. Я отвечаю перед нашим основным акционером за это мероприятие. Так вы говорите — он сумасшедший?

— Может быть, я не правильно выразился. Так-то он нормальный…

— У меня нет времени на неконструктивные разговоры… Есть ли у вас еще кто-то, кто похож на сумасшедшего?

— А как же! Есть, конечно!

— Отлично. Слушайте задачу. Пункт первый: нужно чтобы этот «сумасшедший номер два» и этот ваш проблемный «сумасшедший номер один» оказались вместе, скажем в 16 часов. Пункт два: они должны быть на взводе: ругаться или, если получиться, драться — это было бы предпочтительней. И вы там тоже нужны поблизости для координации. Проще говоря, вам нужно стравить их. И не говорите, что вы этого не сможете сделать.

Каштанов прошелся по территории завода. Нарисовался, как обычно, уринотерапевт.

— А я вас искал, Лев Денисович! — Лев Денисович очень удивился. Он привык к тому, что его избегали.

— Я как раз вам, как руководителю, хотел доложить про подозрительное поведение собак в ночное время.

— Пойдемте, пойдемте ко мне. Вы мне все расскажете, я очень, видите ли, нуждаюсь в умных собеседниках. Знаете, забегаешься на дню, так не хватает кого-то, кто бы мог услышать тебя и понять. Ведь правда? Люди иногда делают вид, что слушают, да? Но не слышат. Пойдемте ко мне, выпьем чаю, поговорим. У меня есть халва. Вы любите халву?

В конторе Каштанов усадил Льва Денисовича, и так же, тараторя без пауз, налил ему чаю и накрошил халвы.

— Лев Денисович, я много думал о вашей теме.

— Вы имеете в виду…

— Ха! Уринотерапию, а что же еще? И, знаете, как ни парадоксально, я пришел к выводу, что это именно то, чего так не хватает нашей стране. Во-первых, нам не нужно ждать, чтоб кто-то пришел, помог, дал каких-то денег сомнительного происхождения. Ведь все, что нужно, извините за выражение, у нас и так есть. Просто нужно перестать быть ханжами и дать отпор лицемерам. А от меня требуется просто немного помочь вам — и дальше все получится само собой, как снежный ком, катящийся с горки, если вы мне позволите использовать такой избитый поэтический образ.

— Еще бы! А я что вам говорил!

— Вот именно, что вы! Ведь для того, чтобы любая идея пошла в народ, нужен подвижник, который не за страх, а за совесть… Так кто же это может быть, если не вы, ведь правда?

— Ну, честно говоря, конечно я не один, кто… Но остальные как-то в других районах, а здесь… вы же сами видели, как тяжело здесь найти единомышленников?

— Как же не видел? Еще как видел. Я именно на себе это и прочувствовал… можно сказать, психологически… как поначалу ваша идея вызывала у меня неприятие, но потом … так сказать, с помощью духовной работы я смог, разумеется, приподняться над предрассудками и только тогда мне было дано оценить весь масштаб… и кроме того до меня дошло, чего же вам стоит эта вот борьба!

— Вы… правда… поняли?

— Да о чем вы говорите! И самое главное, знаете что?

— Что?

— Я понял, насколько трагичен ваш подвиг, ваше подвижничество. Когда вы вынуждены быть одиноким на вашем пути! Это настоящий, я бы сказал, самурайский подвиг. Не каждый способен двигать идею без соратников, без учеников, под градом критики заскорузлых умов. Дайте вашу руку! В моем лице вы нашли самого преданного друга и соратника! — он схватил Льва Денисовича за руку. — А давайте споем? Знаете, у Синатры есть такая песня: