Первый шаг к пропасти

– В общем, сначала пришел парень. Выбежал от нее расстроенным. Орал еще что-то на лестнице. Потом, следом за ним, этот мужчина. С разницей, может, минут в пять. Друг за другом.

– А перед ними приходила женщина? Элегантная, средних лет, с короткой стрижкой?

Ох, как он обрадовался, что не выболтал Ломову про Анастасию! Она не убивала. Она просто скрыла ото всех свой визит, и все. Это не преступление, если разобраться. Это, скорее, инстинкт самосохранения. К тому же после нее были эти двое. Кто-то из них и убил. Либо молодой любовник убил. Они, по сведениям, в последнее время постоянно ссорились. Отчим пришел за ним следом, увидел тело Илоны и…

И поспешил отмазать пасынка.

Либо убил Хорошев. Пришел после пасынка. Что-то не поделили, разругались. А что не поделили? Делить им, кроме компромата, нечего было. Видимо, Илона окончательно завинтила гайки и…

– Что вы сказали? – Он так увлекся, что пропустил мимо ушей последние слова хозяина.

– Я сказал, что женщина эта в ту ночь приходила дважды.

– Как дважды?! – у него на мгновение остановилось дыхание. – Как?!

– Первый раз она вышла из лифта и скрылась в ее квартире еще до этих двоих. Пробыла недолго. Вышла. Илона вышла ее проводить. Дверь не закрывала. И они о чем-то говорили.

– Вы слышали, о чем?

– Нет, не прислушивался. Хихикали чего-то, как маленькие. Но я слышал и голос гостьи, и голос Илоны. Это точно.

– А второй раз?

– А второй раз она примчалась, уже светало. У меня, Володя, в ту ночь случилась самая показательная бессонница. Я даже с вечера не уснул, как бывает обычно. И до пяти глаза таращил. Вот так, – он взял в руки большую чашку в цветочек, приложил ее к губам, громко хлебнул. – И ходил, и ходил. Вот и на лестницу выходил. Сна-то не было с самого вечера. Но так бывает у меня. Так не часто, но бывает. А слышно все! Когда народ и город затихает, в подъезде слышно, как жучок ползет. А тут лифт громыхает! Туда-сюда, туда-сюда. И разговор ведут в полный голос.

– Когда она приехала под утро, они снова разговаривали? На лестничной клетке?

Ну, почему у него так екает сердце? Почему? Гнева Ломова он не боится. Доложить он может в любой момент. Неужели ему настолько жалко Анастасию? Неужели он настолько боится узнать, что она преступница? Их учили: никаких чувств к фигурантам не должно быть. Ни сочувствия, ни ненависти, ни тем более симпатии. Это мешает ходу следствия. Мешает быть беспристрастным. Это нарушение.

А он? Что делает он? Он, узнав, что Анастасия была в ночь убийства у своей сестры, скрывает это ото всех. Более того, убеждает Ломова, что Анастасия не врет, уверяя, что не доехала до сестры, хотя и собиралась к ней. Да, они говорили по телефону. Да, условились о встрече, но она до нее не доехала. Точка.

И странно, Ломов быстро от нее отстал. Переключился на другую версию. И Володе это оказалось только на руку. Он пригрел информацию у себя на груди, как коварную гадину, которая может ужалить в самый неподходящий момент.

Кажется, он наступил.

– Вы слышали, как они разговаривали?

О чем он мечтал в этот момент? О том, что Анастасия, приехав, обнаружила тело своей сестры, перепугалась и убежала? И именно по этой причине не рассказала, что была у нее за ночь дважды? И Илона все же погибла от руки кого-то из мужчин.

Он на это надеялся, ожидая ответа?

– Знаешь, Володя, все было почти как в первый раз. Эта женщина со стрижкой вышла на лестничную клетку. Дверь квартиры открыта. Она что-то говорит, говорит. Даже посмеялась.

Значит, Илона была жива, когда Анастасия приехала к ней под утро. Сердце подпрыгнуло, в груди стало больно. Дальше мужчина мог и не продолжать. Ответ ему был известен.

– А что Илона? Она отвечала? Смеялась? – не своим, размякшим голосом спросил Володя.

– А вот ее я не слышал, – почесав макушку, признался мужчина. – Эта леди говорила, смеялась. А Илона в ответ молчала. Потом эта – со стрижкой, сказала: пока. Прикрыла дверь.

– Сама прикрыла?

– Совершенно точно. Сама. И пошла к лифту. А я вернулся домой и уснул, наконец.

– Почему? Почему вы мне этого не рассказали сразу? – Он не хотел, чтобы вопрос звучал упреком, но он именно так и прозвучал. – Почему?

– Вы спросили меня тогда, юноша, видел ли я что-нибудь подозрительное? Я ответил – нет. Вы спросили: видел ли я убийцу? И я снова ответил – нет. Я просто видел людей, которые входили к ней, выходили, говорили с ней. Кто из них убил, я не знаю. Поэтому не вправе был говорить о них. Это клевета!

– А что же сейчас рассказали?

– Так посадили вы уже кого-то, Володя. Теперь ее гостям нечего бояться…

Глава 23

Верочка держалась с достоинством. Так же достойно она и выглядела, явившись на допрос в потрясающем брючном костюме в сопровождении элегантного адвоката, которому с утра подарила новенький кожаный портфель. Его собственный ей категорически не понравился.

– Выглядит дешево, уж простите, – сморщила она лицо. – Вы должны соответствовать клиенту.

Адвокат молча переложил бумаги из своего потертого портфеля в подаренный ею и со вздохом полез в дорогой салон ее дорогой иномарки.