Первый шедевр

Благотворительный вечер Омович организовал на последнем этаже шикарного лондонского отеля в Сохо. С большого балкона открывался вид на бассейн, который, впрочем, все равно никем не использовался. Толстосумы с дамами в роскошных нарядах важно ходили с бокалами вина и шампанского по просторному залу, где установили только три картины. Произведения начинающего, но гениального художника Грегори Бойла.

– Смотри, как та баба скривила свой ботоксный улыбальник, – тыкнул Куки в высокую брюнетку в черном платье. – А вон тот жирный мужик в синем костюме, видишь, он лыбится, будто смотрит на мазню ребенка.

– Не нагнетай, они тут только массовка, – ответил Грег.

– Это твоя публика, и она не особо впечатлена.

– Это неподготовленная публика, Куки. Перестань действовать мне на нервы.

Щелк. Снова этот отвратительный звук, копошащий кровяных пиявок между позвонков. Холодная волна прокатилась по спине. Мысли о старике Стоуне капля по капле била по темечку, стекая по хребту мокрым скользким страхом разоблачения. Чья-то рука опустилась на его плечо, обернувшись, он увидел облаченного в костюм цвета слоновой кости Омовича в компании тучного седого мужчины с усами и залысиной.

– Грегори, мой друг, позвольте представить вам Кристофера Баумана, главу благотворительного фонда «Сердца на ладони», – торжественно произнес русский.

– Спешу поблагодарить за ваш вклад в нашу организацию, – толстяк обхватил ладонь Грега.

– Да… Спасибо… А чем ваша организация занимается? – замялся Грег.

– Сказал филантроп, торгующий кровавыми простынями, – рассмеялся Тим.

– Я думал, вы знаете, – Кристофер мельком взглянул на Омовича. – Мы занимаемся предоставлением жилья для бедных семей…

– По названию можно подумать, что вы занимаетесь трансплантацией органов, – нервно хохотнул Грегори.

Седой мужчина переглянулся с Омовичем, шутка звучала явно неуместно. Грегори высвободил руку и тут же взял под локоть русского, отведя его в сторону.

– Простите, – бросил он седому толстяку. – Юрий, относительно нашего соглашения…

– Наше соглашение в силе, Грегори. Ваша просьба выполнена.

– Ни шутя себе! Так быстро! Чертовы русские!

– То есть… мы же говорили об этом только позавчера, – Грег все еще не мог поверить словам Омовича.

– Я не могу позволить кому бы то ни было омрачить звездный вечер моего любимого художника, – русский широко улыбнулся и тут же ушел к своему собеседнику.

Щелк. Снова это чувство. Как он провернул это за один день?

– Думаешь, за один день? – Тим оскалился зловещей улыбкой. – Он пасет тебя с того момента, когда вы впервые встретились.

– О чем ты?

– Как он мог спланировать убийство старика Николаса всего за один день, если бы он ничего о нем не знал? Вопрос не риторический, если что.

– Вероятно у него много связей…

– В КГБ, например?

– Причем здесь КГБ?

– Все русские – офицеры КГБ! Поэтому они так быстро выследили и прикончили старика. Он все о тебе знает. Знает, как ты малюешь свои картинки. Как ты выбрасываешь трупы. Как унижаешься перед своей родившей женой…

– Я не унижался! – повысил голос Грег и тут же осекся.

Только сейчас он понял, что уже минуту разговаривает с трупом под взглядами публики, глядя куда-то в стену, где не было никого из живых. Щелк. Грег оглянулся в поисках таинственного фотографа с лицом-маской, но не обнаружил никого похожего. Руки начали немного трястись.

– Грегори, – со спины вновь подошел Омович, напугавший его. – Через сорок минут начнутся торги, не могли бы вы выступить с небольшой речью?

– Что? С какой речью?

– Не волнуйтесь: просто небольшая речь о вкладе в общее дело. Немножко о Вашем творчестве и пожелание всем хорошего вечера.

– Юрий, признаюсь, что разговоры – не мой конек…

– Ничто не твой конек – ты одинаково плох во всем.

– Уверен, вы прекрасно справитесь, мой друг. Просто говорите душой, – Омович прикоснулся ладонью к его грудной клетке и улыбнулся.

– Он точно из КГБ! Это какой-то прием!

– Юрий, мне важно знать, – Грегори понизил голос. – Как все прошло с… ну, с моей просьбой.

– Это было ужасно, Грегори, жуткая автокатастрофа на въезде в Лондон. Примите соболезнование в связи со смертью вашего замечательного тестя, – Омович со скорбным лицом легонько хлопнул его по плечу и вновь удалился.