Первый царь

Этой хитрости она научилась у одного старого вора за тысячи верст отсюда. Старые могильники таят множество угроз. Это и смертоносные ловушки, и мстительные духи, но опаснее всего – яды, разлитые в воздухе. Их не заметить глазом, не отогнать оберегом. Остается лишь взять птичку помельче, понежнее, и следить за ней. Пока живет пичужка – можно дышать без страха. Сдохла птичка – беги на свежий воздух, уноси ноги, пока можешь. Нелегко было довезти пичужку в самую глубь пустыни, но иначе никак. Олара одна, никто не поможет ей, случись беда.

Она решила положиться на себя. Это показалось ей надежнее, чем ждать ножа от случайного напарника. Олара никого не знала в этой стороне до такой степени, чтобы повернуться спиной в двух шагах от добычи.

Она и так изрядно рискует. Ведь пришлось расспрашивать и вызнавать по всем окрестным городам, чтобы понять, где искать эту гробницу. Женщина, едущая в пустыню подозрительна, но два-три человека, подозрительны втройне. Такой маленький отряд сразу наведет на верную мысль о поиске древних сокровищ. А одинокая женщина, скорее всего, будет принята за колдунью или жрицу тайного культа, едущую справить ритуал, ибо какую добычу она сможет увезти?

Селяне пошепчутся, посудачат, будут настороже, но увязаться следом и в голову не придет. Кому охота рискнуть своим посмертием? Среди ритуалов, вестимо, есть и такие, что призывают демонов, а те не прочь полакомиться душой. Жрицу исчадия зла или не тронут, или наоборот – давно уже пожрали её душу. Подглядывать за такими делишками – то же самое, что накрыть им обеденный стол со своей душой в качестве главного угощения. Схарчат в миг.

Зато ночные работники одинаковы во всех краях. Стоит им почуять запах добычи, сразу становятся прилипчивее банного листа. Вполне может статься, что снаружи её будет ждать ватага лихих людей с известной целью. Местные захоронения таят в себе немало добра, да вот незадача – где искать, никто толком не знает. Все уже обшарено и нетронутыми остались лишь самые потаенные могильники. Они же должны быть и самыми богатыми. Еще одной трудностью были проклятия. Тронуть мертвецкое добро означало навлечь на себя гнев предков. А пращуров здесь уважали крепко и неудовольствие их считали смертельно опасным. Зато ограбить мародера было самым правильным. Особенно, если ещё его и убить. Так и выказываешь почтение предкам, карая грабителя, и деды не будут злиться за добро, найденное при нем, ведь бой очистит добычу. В этих краях признавали верным закон "С бою взято – значит свято". Тем не менее, с этим риском придется мириться.

Олара перешагнула ссохшийся труп. Грабитель могил годы и годы назад разрядил собой одну из ловушек. Из стены торчал клинок. На уровне живота. Как видно, когда-то он вылетел под действием пружины и поразил незадачливого вора. Привела же в действие ловушку, скорее всего, тайная панель на полу или ниточка, натянутая над полом.

Олара уже пару раз замечала такие нити, случалось видеть и пазы в стенах, потолке, полу. Из некоторых должны были вылетать клинки, камни, стрелы, другие же сделаны для виду, отвлечь незваного гостя от настоящей опасности. Но Мать Сыра-Земля пока хранила её.

Следующий труп был без одной ноги. Кости той ноги валялись далеко впереди, отрубленные капканом пониже колена. Олара представила себе, каково это оказаться с такой раной во многих десятках верст от человеческого жилья. Раненый вор успел перетянуть культю, был он опытным. Видимо, он даже пытался вернуться ползком, но то ли сразу отчаялся, то ли потерял чувства от боли. Страшная судьба.

И вот, коридор привел её к небольшому залу, из которого вели три двери. Оставалось выбрать нужную. Хвала предкам за то, что это пустыня и за неверными дверьми не может быть хитрого канала, по которому стремительно хлынет вода, затопляя все подземелье. Оставалось опасаться песчаной ловушки, но у песка совсем не та скорость.

Олара задумалась. Двери были одинаковы, как братья-близнецы. Напрашивалось, что усыпальница царя будет в центре, любой бы грабитель могил, не задумываясь, дернул бы среднюю дверь. Всякий западный человек, попытался бы открыть правую, потому что за ней – правда, а за левой – кривда. Как бы поступил житель востока? Он стал бы вскрывать левую, сердечную.

Олара подошла к левой двери, внимательно осмотрела её и не обнаружила никакого подвоха. Запоров также видно не было. Она привязала к ручке длинную веревку, отошла до самого поворота и поставила клетку на пол. Такая помеха в беге наперегонки со смертью ни к чему. Потянула веревку, дверь не открывалась. Олара потянула сильнее, ещё сильнее. Наконец дверь с громким скрипом подалась, так неожиданно, что Олара на миг потеряла равновесие. Не произошло ничего страшного. Олара подождала, считая про себя. Терпения хватило сосчитать до двухсот. Все ещё ничего.