Первый узбек: Героям быть!

Именно в то время ко мне пришёл Зульфикар и притащил за рукава халатов упирающихся в смущении Али и Ульмаса. Их знакомство было смешным и поучительным, весёлым и одновременно грустным. Тогда мне исполнилось 33 года, я был в возрасте великих свершений. Счастливая мысль увековечить имя моей матушки величественным сооружением показалась удачной. Ей в тот год должно было исполниться пятьдесят лет. Она была такая красавица, что и в пожилом возрасте имела гладкую кожу лица и милую лукавую улыбку. До сих пор вспоминая её, не могу поверить, что у такой красавицы мог родиться человек с такой заурядной внешностью как я.

Она была совсем не полная, но осанистая и величественная. Волосы её были тёмные, но не чёрные. Они немного вились, своевольными прядями выбиваясь из тугих кос. Глаза были широко распахнутые и всегда смеялись, даже когда она была чем-то раздосадована. Она никогда не ругалась, ей было достаточно поджать губы в гримаске, как тут же все окружающие её люди, даже мой отец, начинали озираться по сторонам и судорожно перебирать в голове все свои грехи – что же они натворили?

Любя свою мать, я и жену постарался выбрать похожую на неё. Моя мать прекрасно управляла гаремом, семьёй, и я так понимаю сейчас, что и своим мужем, моим отцом. Другим его жёнам она не давала воли и свободы. Они все были покорны и трепетали, если мать сурово сдвигала свои густые чёрные брови над зоркими глазами! Поэтому я постарался сделать ей такой подарок, от которого она если и не придет в восторг, то будет ему рада. Я решил построить медресе и назвать его «Мадари-хан». Спустя некоторое время я построил рядом похожее здание, они стоят как парное – «Кош-медресе». Это память о нас двоих: моей прекрасной матери и обо мне.

Всё, что происходило достаточно давно, я помню хорошо. Помню потому, что раньше я как-то не задумывался, откуда взялся Зульфикар. Почему никто из его родных никогда не давали о себе знать? Я знал его тестя, богатого купца Тахир-бека и семью тестя. Его четверых сыновей, из которых второй, Дастан-бек, был управителем всех дел моего кукельдаша. Я знал всех родственников со стороны его жены, много раз видел детей. Но никогда не видел его кровных родственников. Это тогда я так думал, но потом понял, что глубоко ошибался.

Бухара кишела его близкими, как голова дервиша, вшами. Но ни Зульфикар, ни я, ни даже мои родители – хан Искандер и его жена Мадари-беким не догадывались об их существовании. Многие приближённые хана, султана и просто дальние-предальные родственники в моём окружении, напоминали о себе каждое мгновение. Что касается моего молочного брата, то никто и никогда из его родни не заявлял о себе. Я даже уверился в том, что он круглый сирота. Свою матушку я никогда не спрашивал, откуда Зульфикар появился.

Именно в тот год, когда я собрался строить медресе в подарок матушке, произошла та достопамятная встреча Зульфикара с его отцом Каримом-устодом, самым знаменитым резчиком по дереву. В Бухаре его знали не только собратья по резцу, но и люди, не имеющие никакого отношения к ремеслу плотника. Я тоже его знал, вернее его работу со слов и многочисленных похвал со стороны Кулбабы. Но не предполагал, что именно этот знаменитый мастер и был отцом Зульфикара.

Чтобы двери медресе были не только самые красивые, а выдающиеся, из Афарикента привезли лучших мастеров Маверанахра, Карима и его брата Саида. Они недолго пробыли на стройке. Карим показал своим младшим братьям, что надо делать и уже собрался покинуть строящееся здание. Но при выходе встретил мою матушку. Султан-беким тотчас его узнала. Узнала в поседевшем и морщинистом мужчине когда-то молодого мужа кормилицы своего первенца.

Потом она рассказывала, горестно качая головой и утирая предательские слёзы, что всегда жалела Зульфикара. Жалела, несмотря на то, что он никогда не знал голода и жил в роскоши Арка возле меня. Но этот мальчик не ощущал материнской ласки и отцовского внимания. Если родители Кулбаба всё время находились во дворце, то моя мать знала грустную тайну моего молочного брата. Зульфикар был обижен не судьбой или жизнью, а именно ею. Он был оставлен родителями во дворце лишь потому, что я не мог оставаться один и в младенчестве чуть не умер, когда нас ненадолго разлучили. Я был настолько мал, что всё забыл. Мне об этом никогда не напоминали, но молодые родители Зульфикара по приказу моего отца вынуждены были забыть о своём первенце.

К новому медресе мою матушку сопровождал Зульфикар. Когда они столкнулись нос к носу с мастером Каримом, матушка чуть не лишилась сознания. Несмотря на то, что она была женщина огромного душевного здоровья, здесь растерялась, словно простая необразованная служанка. В любом другом случае она постаралась бы сделать вид, что не узнаёт никого вокруг – она и предположить не могла, что когда-либо встретит того, кого лишила родного сына, жалея и защищая своего. От неожиданности она сделала то, чего бы никогда не совершила, будь у неё два мгновения на то, чтобы перевести дух.