Первый витязь, или XX с гаком лет спустя

А хитрые и упёртые люди и не собирались уклоняться от активной фазы ратной службы, в смысле уходить от прямого столкновения с циклопом. Первым к циклопу подскочил Барабир и стал кувыркаться и прыгать у того под ногами, отвлекая последнего. Вторым занял позицию Скотти: став спиной к занятому багатуром гиганту, и, оглядываясь, чтобы случайно не пропустить удар дубиной, он сложил перед собой руки ковшиком, словно намеревался плеснуть себе в лицо невидимую воду. Убедившись, что его помощники выполнили свои части намечавшегося «марлезонского балета», Перебор Светлогорыч, поправил усы, и начал разбег. Ах, вот что они задумали!

Добежав до варвара, рунич запрыгнул тому на руки. Крупный Рогатый Скотт, приняв приличный богатырский вес, охнул и просел, но собрался с силушкой и подбросил Перебора вверх, уподобившись живому трамплину. Лети, богатырь, лети!

– Циклопище! – крикнул Светлогорыч на взлёте.

Откликнувшись на призыв, гигант развернулся в сторону крика и… получил добрую серию богатырских прямых, хуков и апперкотов. Проведя блестящую комбинацию ударов, Перебор Светлогорыч упал на землю и откатился в сторону. И вовремя. Ошеломлённый таким боксёрским коварством, циклоп закатил подбитый глаз и… плашмя рухнул на землю, подняв клубы пыли. Это был глубокий нокаут! Так его, жадину-непущатину!

Обрадованные своим победным натиском, путники подождали пока рассется пыль, отряхнулись, подозвали ошалевших от увиденного лошадей и, взобравшись в сёдла, уже собрались отчаливать дальше по намеченному маршруту. Тут застонал, приходивший в себя циклоп (всё-таки приходится констатировать, что крепкая у него голова оказалась – так быстро очухаться, после зубодробительных богатырских тумаков, – а может просто из-за того что мозгов маловато?).

– Стойте! Не уезжайте! – слабо простонал поверженный гигант, пытаясь сесть. – Там очень опасно!

– А у тебя тут женский монастырь, – язвительно заметил варвар, назвав, по его мнению, самое безопасное место на земле… наивный мальчишка.

– Я не шучу! – обидевшись на издевку, сказал циклоп. – Там самый настоящий заповедник гоблинов. Остров невезения, если хотите! Там живут ужасные монстры-дикари, на лицо ужасные, ещё страшней снутри. Вам не выстоять против тамошних чудовищ! Там обитает Медуза Горгона со своей сестрой Мудозой Гангреной. Там живёт свирепый Быдлотавр, кошмарный отпрыск бычары Минотавра и кентаврыни Хевронии. Наконец, там остался эксклюзивный экземпляр единорога – Триединорог, у которого дури и злости как у трёх носорогов. И это только крупные экземпляры. И там же, живут забытые, озлобленные на людей боги разрушенного Олимпа, те, кому не нашлось места в других мифах и памяти человечества.

– Спасибо за беспокойство, но мы же тебе сказали, что ненадолго, – ответил Перебор, с извинительными ноками в голосе. Увидев, как заплыл единственный глаз циклопа, и опухла скула, богатырь, вот же добрая душа, уже стал жалеть гиганта. – Нам-то и надо одно пёрышко из Пегасусова крылышка. Просили же тебя по-человечески пропустить.

– Что?! Из-за какого-то лошадиного пера вы аж сюда забрались? – не поверил своим, причём двум, ушам, Циклоп. – В первый раз слышу, чтобы из-за такой безделицы совались на верную смерть. Все кто приходил умирать до вас, отправлялись сюда либо за молодильными яблоками, либо за водой из источника вечной молодости, либо за золотым руном, либо за всем сразу. Один чудак, уж не помню кто, так вообще странный был, пришёл, говорит «сюда, сам не знаю, откуда и куда, добыть то, не знаю, как и что». Странный такой. Мне так кажется, он тоже остался там навсегда. С местными монстрами и богами особо не поспоришь. А вы из-за какого-то пера Пегасуса сюда прителепали и опять чуть меня зрения не лишили.

– Сам нарвался, – поучительным тоном сказал Перебор. – Мог бы сразу по-нормальному поговорить.

– Чего уж, сейчас разбираться, – потрогав отёк, махнул рукой циклоп. – Вы-то действительно, по-человечески со мной обошлись – просто избили. А Одиссит, зараза, тот мне глаз однажды выколол, чтобы пройти, куда ему тоже не следовало соваться. Я несколько лет беспомощным слепцом здесь ходил пока новое око не отросло.

– Вот как? – удивился богатырь, не знал он, что есть существа, у которых глаза повторно, как волосы в носу, отрастают. – А что Одиссит?

– А ничего. Сгинул он там со своими дружками, и никто его больше не видел. Туда ему и дорога, – ответил циклоп. – Я говорю вам, там вообще многие отважные герои сгинули.

– Всё, хорош пугать! Пуганные мы! – крикнул Барабир, и, показав богатырю на солнце, перевалившее зенит, развернул коня.

– Эй! Стойте! – пророкотал циклоп, голос его окреп, а значит, силы возвращались. – Раз уж вам так неймётся, дам вам совет. Добром, как говорится, за добро.

– Слушаю тебя, говори, – остановился богатырь, собиравшийся отъезжать.