Читаем Пьеса на 2,3,4,5,6 человек. Ищу бабу пострашней! Комедия полностью

Галя (немного печально, искренне). На самом деле я никуда не спешу и не опаздываю, просто искала предлог закончить беседу и удалиться.

Никита (с теплом). Я так и понял.

Галя (немного печально, искренне). Спасибо. Извините.

Галя уходит. Никита понимающе качает головой.

ЗТМ.

Сцена 2. Валя

Другой день. Квартира. Вечер. Никита возвращается с работы без особенных эмоций. Долго не может найти себе место, но вот всё же садится отдохнуть.

Никита (с грустью). Эх, всё бы ничего, да всё ничего…

Входит Валя. В том же наряде, с той же внешностью. В руке полная авоська.

Валя (нерешительно). Тук-тук! Можно?

Никита (обрадовано подскакивая с места). Валя! Валя, здравствуй, это ты?

Валя (нерешительно). Это я… Я… это…

Никита (радуясь, не находя слов). Оу…

Валя (нерешительно). А, м…

Никита (опасаясь разрушить тонкою образовавшуюся нить). М?

Валя (нерешительно). Я…

Никита (решает сразу извиниться). Извини, мне совсем не…

Валя (поняв с этих слов, что она здесь лишняя, перебивает). Да, я… Это ты прости, не надо было мне… (Разворачивается, собирается уходить). Извини.

Никита (стараясь предотвратить уход Вали). Нет, ничего, я, наоборот, в смысле…

Валя (останавливается). Что?

Никита (виновато). Проходи, пожалуйста, я очень рад, что ты пришла.

Валя. Правда?

Никита (приглашает жестом пройти). Правда.

Валя (проходит, присаживается). А почему ты рад?

Никита. Потому что я… (Тоже садится). Слушай, я не знаю, как это объяснить. Но прошло столько времени, а ты не идёшь у меня из головы. Мы вроде и поговорили не то чтобы очень тепло, и расстались, будем говорить — так себе, но я всё равно очень хотел тебя увидеть, поговорить… Не мог ни написать, ни дозвониться. Почему ты меня везде заблокировала?

Валя (искренне). Потому, что ты высокомерный избалованный засранец! (Понимает, что выпалила всё как на духу, а не надо было бы уж так). Извини.

Никита (на удивление спокойно). Да нет, ничего, тем более, что доля истины в этом есть. Но тогда… тогда позволь спросить — почему ты здесь?

Валя (искренне). Потому, что… (Думает, как сказать). Ты знаешь, я головой понимаю, что после прошлой нашей встречи, нам с тобой больше не о чем говорить. Я, естественно тебя везде заблокировала, добавила в чёрный список и постаралась тебя забыть как страшный сон… Но не получилось. Более того, этот страшный сон почему-то со временем стал для меня не таким уж и страшным, даже чем-то привлекательным стал отдавать. А потом я уже и никаких других снов видеть не захотела.

Никита (прекрасно понимая, о чём идёт речь). О, как…

Валя (смущаясь). Я даже сегодня утром проснулась с мыслью о том, что хочу тебе что-то приготовить. И, вот. (Показывает на авоську). Испекла пирожки. Ты… (Нерешительно, с надеждой). Ты ешь пирожки?

Никита (обрадовано). Да я так ем пирожки, как никто ем пирожки! (Подскакивает с места). Давай скорей, что там у тебя, сейчас же и приступим к дегустации!

Валя (радуясь). Сейчас-сейчас. (По-хозяйски раскладывает всё на столе, деликатным жестом, скромно качнув головой, приглашает Никиту отужинать). Ещё тепленькие.

Никита пробует. Нравится. Жадно ест столько, сколько только может съесть.

Валя (с заботой). А это вот, клюквенный морс. (Достаёт так же из авоськи, наливает в принесённый с собой стакан, подаёт). Возьми, запей, а то, что же так на сухую…

Обмениваются двусмысленными взглядами. Никита ест, запивает клюквенным морсом, Валя отходит в сторонку, без особого интереса осматривает квартиру, но её больше интересуют внутренние переживания, нежели всё то, что внешне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное / Драматургия / Критика