Песчаная роза

– Я закреплю фал. А вы следите, чтобы кливер не падал. Парус, – уточнил он, догадавшись, что она не знает, что такое кливер.

– Да, – поспешно кивнула Ксения.

Он шагнул вперед, взялся за какую-то длинную рукоятку, чуть повернул ее, и шлюпка дала такой крен, что показалось, вот-вот перевернется.

– И постарайтесь не свалиться за борт, – не оборачиваясь, сказал он.

Ксения ухватилась обеими руками за поперечную скамью, на которой сидела, и уперлась ногой в такую же скамью перед собою.

«Вдруг этот кливер как раз сейчас и начнет падать? А он ведь не сказал, что мне тогда делать!» – панически подумала она.

И решила, что в таком случае станет удерживать кливер за этот самый фал, даже если свалится в море.

Но шлюпка, изменив курс, выпрямилась и понеслась по морской глади.

– Море спокойное, – сказал он. – Надеюсь, румпеля будет достаточно, чтобы удерживать ветер. Но может быть, вам придется мне помогать.

– Каким образом? – спросила Ксения.

Ее охватило счастье от того, что он ожидает от нее помощи, и паника от того, что по своей бестолковости она может обмануть его ожидания.

– Сейчас покажу.

Он закрепил румпель, перешагнул через свободную скамью, встал рядом с Ксенией, сразу же вскочившей со своей скамьи, и сказал:

– Возьмите фал из шкива. Да, так. Держите крепко. Чувствуете ветер?

– Да!

Ощущение было таким необычным и таким сильным, что Ксения не проговорила это, а радостно выкрикнула. Пока она сидела на скамье, ей казалось, никакого ветра нет вовсе, но теперь она чувствовала, что парус ловит его и что она может помогать парусу, то натягивая, то приотпуская фал.

– Видите, это не сложно, – сказал он. – Если ваша помощь понадобится, я скажу. А пока закрепите фал в шкиве. Да, вот так. И отдыхайте.

Он вернулся к румпелю. Ксения села на скамью снова. Руки помнили ветер. Она поняла, что не забудет этого никогда.

Шлюпка летела по легким волнам. Силуэт стоящего у руля человека был так ясен, словно чья-то твердая рука прорисовала его на светлеющем небе рядом с утренней звездою.

– Благодарю вас…

Ксения замешкалась, хотя и не ожидала, что он назовет свое имя.

– Сергей Васильевич, – сказал он. – Не стоит благодарности.

– Как же не стоит! Вы мне жизнь спасли.

– Положим, не жизнь.

Он не обернулся, но Ксения расслышала в его голосе усмешку, которая, возможно, обидела бы ее, если бы она могла испытывать по отношению к нему что-либо кроме восхищения.

– Я не предполагала, что вы так поступите…

Она произнесла это почти мысленно и думала, что он не услышит. Но он услышал.

– Почему не предполагали? – наконец обернувшись, спросил Сергей Васильевич.

– Ну, вы же говорили – лучшее, на что я могу рассчитывать…

– Я говорил это не о портовом борделе.

– Все равно…

– Не думаю, что все равно. Во всяком случае, не хотел бы, чтобы меня из-за вас упрекали ночами синеглазые ангелы.

Как неожиданны и странны его слова! Откуда он знает, что ангелы синеглазые? Впрочем, несколько кратких встреч с ним позволяют предположить, что он знает все. И все умеет.

– Вы тех троих так… остановили, разбросали… Даже не знаю, как это назвать! – восхищенно произнесла Ксения.

Он пожал плечами.

– Моей заслуги в этом мало.

– Да как же!..

– Есть голицынская система самообороны. Меня ей учили. Если бы учили вас, вы, возможно, освоили бы ее не хуже.

– Я точно не освоила бы, – вздохнула Ксения. – Мама всегда говорила, что я телесно бестолкова. Папа не говорил, но, думаю, и для него это было очевидно.

Кливер накренился, теряя ветер. Ксения вскочила и потянулась было к фалу, но Сергей Васильевич тронул румпель, и ветер ударил в парус снова.

– Давно умерли ваши родители? – спросил он.

Его догадливости Ксения уже не удивлялась.