Песчинки прошлого

– Нет и нет, Тамара Сергеевна. Вы же умный доктор со стажем и должны понимать, что этому пациенту не место среди остальных «потеряшек». У него на лицо грубые нарушения психики, – говорил профессор Стародубцев. – И потом вы сами мне докладывали, что только первые симптомы заболевания схожи. Возможно это совсем другая патология, может быть это скрытая шизофрения или диссоциативная амнезия, просто схожая симптоматика. Может он убьёт завтра, кого или повесится, а кто будет за всё в ответе? – профессор приподнял брови и свернутой в рулон историей болезни ткнул себя в грудь.

– Александр Венедиктович, я согласна, случай неординарный, – произнесла Иванова. – Но если мы его сейчас туда поместим, от всех лекарств, которые ему назначит Крылатов, он точно станет больным. Давайте я временно оставлю его в изоляторе и понаблюдаю за ним? И потом, судя по его пробуждающимся знаниям, он, возможно, наш коллега, медик.

Профессор опять поднял брови и ухмыльнулся.

– Ну, милочка, это уж совсем не аргумент. Что среди нашего брата мало больных что ли?! Ладно, оставите его пока у себя в изоляторе на выходные, а в понедельник соберём консилиум и там уж решим его участь, – профессор вылез из кресла и направился в сторону двери. – Да, но «аминазинчик» ему всё-таки назначьте.

– Обязательно, профессор.

Как только Стародубцев покинул кабинет, Иванова задумалась.

«А вдруг я ошибаюсь? Может, правда, я ошибаюсь? Может это какой-нибудь шизофреник, прочитавший статью про «потеряшек» в газете и ловко исполняющий свою роль? А может быть, вообще, уголовник? Нет, он не уголовник и не шизофреник. Но наверно пора поместить его фотографию в газете. Если я вчера думала, что ещё рано, то сегодня… он может замкнуться в любой момент…, этот сон и его поведение нужно звонить».

Она сняла трубку и стала набирать номер. Но как только прошёл первый гудок, Иванова бросила трубку обратно.

«Нет, подождём до понедельника», – решила она и сняла трубку с телефона местной связи.

– Семён пригласи ко мне в кабинет буфетчицу.

Зарёванная девушка неуверенной походкой зашла в кабинет.

– Здравствуй, Татьяна. Присаживайся и расскажи мне по порядку, что произошло сегодня? – спросила Иванова, поправляя очки.

– Я не знаю, Тамара Сергеевна, я ни в чём не виновата, – девушка заревела.

– Знаю, Танечка, знаю. Только давай успокоимся и всё расскажем по порядку, – сказала Иванова, протягивая полотенце.

– Я как обычно вошла, смотрю, он спит. Я положила кашу его соседям, а тут эта половица. Я стала к нему подвозить тележку, а кастрюли… ну, он проснулся. Я положила ему кашу…

– Танечка, опустим это, что дальше?

– Ну, мы с ним разговорились…

– Разговорились?!

– Ну не разговорились, а…, я, обычно, ему рассказываю. А сегодня он вдруг как вскочит, глазища безумные и кричать на меня начал, – девушка опять заплакала.

– Танюша, да успокойся же ты, – Иванова налила девушке стакан воды.

– Скажи, а что ты ему рассказывала?

Девушка сделала глоток и продолжила.

– Ну, что снег передали на завтра…, а когда рассказала, что Дашка уехала, ну подруга моя, из-за того, что Пашка на другой женится, так он и соскочил, – девушке снова понадобилось полотенце. – Что так расстроился, что ли из-за Дашки?

– Танюша, успокойся, никто же не умер, – сказала Иванова.

Девушка оторвала лицо от полотенца и произнесла сквозь слёзы.

– Ага, не умер… да полюбила я его, Тамара Сергеевна, понимаете. Зачем он так со мной, – плач перешёл навзрыд.

Глава 7. Изолятор

Антон лежал в смирительной рубашке в тёмной комнате изолятора. Он крепко спал после большой дозы «успокоительного коктейля».

В своих снах, Антон гулял по тому же саду, где недавно кружилась невеста в образе Ивановой. Он бродил по «снегу» из лепестков и чувствовал давящий галстук на шее, но не решался испортить свой внешний вид. Мужчина сам не понимал, кого ищет, но чувствовал, что что-то важное должно произойти в его жизни в ближайший момент.

Вдали послышались голоса озорной ребятни, но увидеть их не удавалось, и он направился на звук, оглядываясь по сторонам.

Детский смех приближался. Антон решил стряхнуть лепестки с пиджака и поправил сбившийся галстук.

Он вышел на большую поляну, которая напоминала арену средь яблонь, и увидел около десятка детей. Не замечая его, дети продолжали бегать и резвиться. Антон огляделся, но не увидел, ни одного взрослого. Эта мысль на мгновение встревожила его. Он решил, что взрослые отошли ненадолго и, присев на траву, стал наблюдать и любоваться детьми: кудряшки, бантики, ножки в шортиках – боже какие прекрасные эти маленькие человечки. Как невинны их светлые души.

Но вдруг, на него обрушилось уже знакомое чувство. Он поднялся и стал крутиться на месте, ожидая, чьё-то появление. Чувство нарастало и вдали, из-за верхушек деревьев, он увидел быстрое приближение иссиня – пурпурных туч. Они неслись под действием безумного ветра, поднявшегося в округе.

– Н – е – е – е – е – т, н – е – е – е – е – т, – закричал Антон и побежал в сторону детей. – Н – е – е – е – е – т…