Песчинки прошлого

– Да, я скажу Лене. Кстати ваш сосед Михаил Александрович ожил, – радостно сообщила Иванова. – Ах да! Тот, который седовласый и ближе к двери. У него вчера жена нашлась. Он пока её не вспомнил, но, узнав себя на фотографии, где они вместе, просто изменился на глазах. Так что мне, кажется, у вас появился собеседник, но это потом. Скажите, а сегодня вам, что-нибудь снилось?

Мужчина опустил глаза как человек вспоминающий сон.

«Покорись… ненависть к себе… выбраться отсюда».

– Да вы знаете, я спал как младенец, и мне ничего не снилось, по-моему. А может быть, я не помню, – улыбнувшись, ответил Антон. – А разве седовласый, ну Михаил…

– Александрович.

– Да, Александрович. Он сейчас не вместе с женой?

– Ну что вы, он должен находиться под наблюдением. Процесс возвращения памяти не так скор, как хотелось бы и может занять годы. Сразу невозможно заполнить все пробелы. Восстановление должно идти постепенно, дозировано, иначе человек может сойти с ума от потока информации. Его жена останется на это время здесь. Она сегодня пошла, устраиваться санитаркой в соседний корпус, и будет жить в пансионате при больнице. Но должна вам сказать, она сейчас самая счастливая женщина на свете, – улыбаясь, она поправила очки. – Оказывается у них трое сыновей и уже два внука, – Тамара Сергеевна перестала улыбаться и, посмотрев на мужчину, сказала. – Да, Антон, я решила, что и вашу фотографию пора разместить в газету. А может даже показать в передаче по телевизору, – сказав, Иванова прильнула к чашке, присматриваясь к реакции Антона.

В дверь постучались, и тут же ввалился санитар.

– Тамара Сергеевна там жена этого ну с седыми волосами. Впускать?

– Да, да спасибо, Иван. Пускай проходит, – ответила Иванова. – Иван подожди минутку, – она развернулась к мужчине. – Ну, что ж, Антон Львович, я надеюсь, всё будет в порядке? Книги вам сейчас принесут.

– Да, Тамара Сергеевна, спасибо, – произнёс мужчина, вставая. – Простите, но у меня к вам ещё одна просьба, можно еду мне будет приносить кто-нибудь другой, не Таня?

– Конечно, я скажу.

Глава 8. «Армия двоих»

Иванова находилась в просторном кабинете профессора Стародубцева.

– Александр Венедиктович, я не вижу смысла в консилиуме. Он вполне вменяем. Просто этот жуткий сон немного вывел его из равновесия – вот и всё, – поправив очки, Иванова продолжила. – Это с каждым может случиться.

Профессор, оторвав взгляд от ручки которую крутил в руках спросил.

– И, как часто, дорогая моя, вы видите такие сны?! И потом, я считаю, этот случай неординарным и хочу, чтобы «высший совет» хотя бы просто посмотрел на него. Неужели вы полагаете что, посовещавшись, мы примем неразумное решение? И, вообще, почему вы его так защищаете, уж не влюбились ли вы, голубушка?

– Я… да нет профессор. Я так не считаю… конечно, я согласна, – сняв очки, Иванова стала протирать линзы марлевой салфеткой. – Да вы правы, его необходимо обсудить. А в понедельник во – сколько?

– Ну, Тамара Сергеевна, – профессор развёл руки. – В десять утра как обычно. Да, а «аминазин» колите?

Иванова кивнула.

– Идите, голубушка, вам ещё доклад по больному нужно подготовить.

Иванова вышла из кабинета профессора и стремительно направилась в сторону своего.

«Дура, ох какая же я дура! Я что правда влюбилась? Ну и дура!»

Подходя к двери своего кабинета, она увидела буфетчицу Таню с тарелкой пирожков.

– Таня, что случилось?

– Ничего, Тамара Сергеевна, – девушка опустила глаза и продолжила. – Я просто пирожки для него испекла. Хотела отдать, а Иван сказал, что бы я у вас разрешения спросила. Как он?

– Так, Танюша, никаких пирожков ему нельзя и, пожалуйста, близко не подходи к изолятору, понятно, – открывая и заходя в кабинет, бросила Иванова.

«Иванова – дура, старая дура!»

Ругалась женщина, разглядывая себя в зеркало.

«Стародубцев прав, ему со стороны виднее. Боже, как ужасно я выгляжу, а мне ведь только год назад исполнилось тридцать. Неужели я в него влюбилась? Да я думала о нем, да он необычный эпизод в моей практике, но чтоб влюбиться. Дура, дура, дура, а вдруг у него завтра найдутся родственники, жена. Зачем мне всё это? А есть ли у него жена? У такого мужчины конечно есть. Боже мой, что мне делать?»

Тамара Сергеевна села за свой стол и закрыла лицо руками.

– Действовать, Иванова, действовать. Сейчас же звони Цыбину и будь, что будет, – Иванова сняла телефонную трубку и, дождавшись ответа, проговорила.

– Здравствуйте. Будьте добры, журналиста Цыбина.

Антон лежал в изоляторе, полностью отрезанном от мира.

«Что со мной происходит? Почему я вижу эти сны и слышу голос? Наверно, это бред. Наверно, я скоро стану таким же, как все они. Но я не хочу этого. Я боюсь этого. Зачем я солгал, Тамаре Сергеевне? Она ведь единственный близкий мне человек, она хочет помочь мне. Зачем этот голос, почему я боюсь ослушаться его. Кто я, чёрт побери, кто? Почему всё это со мной?»

Антон со злостью ударил кулаком в подушку и зарыдал.

Успокоившись, он достал таблетки и закинул их в рот.