Песец

Такаши молча покачал головой. Интересно ему, видите ли! Наверняка господин кардинал жалеет, что не видел воочию гибели Нлакиса. Звездные катастрофы кружат ему голову, как запах добычи сводит с ума хищника. Такаши знал, что Натта был идейным вдохновителем разработки этой операции. Он воображает себя орудием своего Бога. Но правда в том, что он хочет уничтожить Гъде, чтобы полюбоваться на смерть мира, почувствовать, как захватывает дух от зрелища грандиозного катаклизма, как сладко ноет под ложечкой от ощущения собственного всемогущества…

– «Алексей Смирнов» в точке, – корабли начали выходить на позиции.

– «Двенадцатый» на месте.

– «Райское сияние» вышло на исходную, – голос Василисы Ткаченко. И, словно отозвавшись:

– «Анакин Скайуокер» готов.

– «Меф Аганн» в точке…

Корабли докладывали один за другим. Где-то на периферии жался хантский наблюдатель, не решаясь подойти. То ли боялся, что не подпустят, то ли опасался, что неосвященные агрегаты дадут сбой. Тьма, плескавшаяся внизу, была активной и подвижной, при взгляде на планету приходилось бороться с тошнотой. Только кардинал смотрел, не отрываясь. Чувствовал сильнее остальных, и все равно смотрел.

В эфире повисла тишина, и в этой тишине Джеронимо Натта негромко скомандовал:

– Пуск.

Ракеты стартовали. Унеслись, оставляя за собой шлейф реактивного выброса, и пропали из виду. Мерцающие красным точки на голограмме ползли к серому шару со всех сторон – медленно в масштабе схемы и стремительно на деле. Бежали на экранах цифры, отсчитывая время задом наперед. Последние минуты этого мира.

Корабли двинулись прочь от планеты, уходя на высокие орбиты. Дело сделано. Даже если какие-то заряды по неизвестной причине не сработают – их более чем достаточно, с запасом. Да и что значит – не сработают? Соседние взрывы зажгут реакцию и при испорченном детонаторе.

– Уходим? – нетерпеливо спросил Такаши.

– Сейчас, – Джеронимо медлил. Пытался разглядеть что-то. Напрасно: пока ракеты не дойдут до поверхности, ничего видно не будет.

И они дошли.

По всей сфере появились яркие точки. Особенно хорошо их было видно здесь, на теневой стороне. Точки быстро разрастались, их свечение набирало яркость и становилось нестерпимо сильным даже на освещенной солнцем половине. Джеронимо не мог оторвать глаз. Сработал фильтр на внешних камерах, картинка потускнела. И тут яркие пятна расползлись в паутину, и ослепительное сияние залило всю планету, на миг превратившуюся в звезду.

Джеронимо вдруг отшатнулся.

– Тьма! О Господи!

Не дожидаясь разрешения и проклиная про себя тянувшего до последнего кардинала, Такаши выжал все рычаги до упора, рванув от планеты. Гравикомпенсаторы взвыли.

– Сдохните! – заорал колдун в бешенстве, смешанном с болью, когда небо вспыхнуло от края и до края. – Сдохните все!

Спасения не было. И всю свою ненависть и остатки силы Хозяина колдун вложил в последний удар, яростный, запредельный. И не только он. На Гъде оставалось не так уж мало колдунов, осознавших неминуемую гибель и выплеснувших материализованное проклятие мерзким тварям. Планета треснула, раскололась, кипящие и застывающие на лету обломки расшвыряло чудовищным взрывом по сторонам, а взбурлившая злоба разогнала их до немыслимых скоростей.

– Сотня червей могильных! – рявкнул Мрланк, уводя линкор из-под удара.

Раскаленные глыбы летели, казалось, прямо в экран, и Ртхинн Фййк, невольно пригнувшись, остро пожалел, что не остался в Эфлуттраге. И чего его сюда потянуло? Салиму увидеть? Так ее тут нет. В высшей степени благоразумная женщина!

Поминая под нос свою мать с ее мудрым советом выбрать иную профессию, а заодно остальных матерей Вселенной с намеком, что именно эту профессию они выбрали не в добрый час, Вася манипулировала рычагами, уворачиваясь от бомбардировки. Лоб Зигленка Винта покрылся холодным потом, но второй пилот не паниковал, и руки не дрожали. Не потому, что он был уверен в себе. Просто рядом была Василиса, а в нее-то он верил.

Тсетианский эсминец поступил наиболее логично. Он с самого начала удалился от планеты на максимальное расстояние и загодя стал считать ГС-переход. Чего еще ждать-то?

А «Максим Каммерер», находящийся к планете ближе всех, увернуться не успел.

Плазменный протуберанец, накачанный тьмой, вырвался высоко вверх и захлестнул крейсер, только-только набирающий скорость, опалив дефлекторы и ослепив приборы. Изображение на экранах пропало, и Такаши не сообразил, что надо отвернуть. Каменный обломок размером в пять крейсеров нагнал корабль и безжалостно расплющил, унося с собой его пылающий скелет на пути в бесконечность.

– О Боже, – прошептал т’Лехин.

Кардинала Натта он уважал. Волей-неволей, несмотря на былые трения. Его высокопреосвященство навязал мересанцам, попавшим в безвыходное положение, чужую веру, это да. Но кто, как не он, помог адмиралу в критической ситуации на Мересань? Идеолог войны, ее знаменосец. Как бы к нему ни относиться, для Земли это огромная потеря. Не меньше, чем…