Пеший камикадзе, или Уцелевший

— Я, если честно, сколько уж прошло, лет шесть, этим ни разу ни с кем не делился… Блин, будто вчера всё случилось! Почти каждую ночь в мозгах, как кино, в ярких красках крутится… — признался Михалыч, глядя, как Егор орудует руками, нарезая закуски и хлеб. — В общем, осенью восьмого наш отряд вернулся из Осетии. Я тогда уже начальником разведки отряда был. По возвращению дёрнул меня командир и говорит, что один смоленский барыга — депутат сделал ему интересное коммерческое предложение — организовать для его жены на месяц личную охрану. Ну, и конечно, реализовать эту аферу предложил мне: вроде мы из служебной командировки и нам положен двухнедельный реабилитационный отпуск, в счёт которого можно, вроде как отдохнуть и заработать. Я подумал и согласился. Охрану решил организовать двумя группами, по четыре человека — такую численность запросил депутат — выходило, что каждой группе предстояло отработать по две недели. А мне, как старшему все четыре — и в первой, и во второй. Депутат был основательный, махровый барыга из девяностых, плату предлагал значительную, потому в этот блудняк я и сам вписался и ребят потянул, и никого — нибудь из бойцов, а проверенных офицеров. Уж поверь, не зелёных лейтенантов, какими мы были в девяносто девятом. Пацанов нашёл быстро — больно деньги показались лёгкими; группы собирал в основном из холостых, так как работа предлагалась круглосуточная. На первой встрече с депутатом, спросил зачем понадобилась охрана, и тот мне соврал, заявив, что никаких проблем нет, никаких угроз, ни ничего такого — обычная услуга для обеспеченных людей. И я поверил. После Осетии мозги были не совсем на месте, мы ведь вернулись домой после быстрой и победоносной войны! Барыга представил жену, разместил группу в гостевом доме, выдал ключи от шикарного «Гелика», стволы мы взяли штатные, патроны — левые. Одним словом, для нас, вернувшихся из Сенаки, с осетино — грузинской войны, а там мы потрудились на славу, это дело казалось лёгкой прогулкой… Но, расклад оказался лютый, о чём я узнал, когда всё случилось. В общем, выяснилось, что барыга — депутат вёл опасную игру и кинул таких же как он сам бандосов на громадные бабки, ему предложили их вернуть, а чтобы он не сомневался, пригрозили расправой, но не над ним лично, а над теми, кто ему дорог, его близкими. Первой, о ком он сразу подумал, была молодая жена… Была у него ещё бывшая с детьми, но первым делом он забздел почему — то за молодуху. Что тут скажешь? Говорят, секрет семейного счастья в любви — но это давно не секрет! В общем, дальше было только хуже… — Михалыч молча выплеснул водку в рот, будто во что бы то ни стало требовалось промочить горло. — Ни я, никто другой не думал всерьёз, что будет кровь. Никто не думал — а я должен был подумать, но не стал — и она пролилась…

Егору показалось, что рассказ на этом оборвётся и он, не сводя глаз с Михалыча, подлил в его стакан, который тот так и не выпустил из рук, рассчитывая, что это сработает, как допинг, и не позволит оторваться истории.

— Что было дальше? — осторожно, словно крадучись по минному полю, спросил Егор, тем самым выведя друга из глубокой секундной задумчивости, от которой его усталые глаза, вокруг которых залегли мелкие морщинки, странным образом заблестели, будто от слёз.