Пешка королевы

– Лучше зашей ему рот, – поморщился я и кивнул гвардейцу.

А вдогонку услышал недовольный голос Сэва:

– Какой-то наш демонолог сегодня кровожадный.

Я оглянулся и успел заметить, как грустно Адель покачала головой. Надеюсь, она не приняла мое состояние на свой счет. «Нужно будет придумать для нее комплимент поизящнее, – решил я. – Она же ни в чем не виновата, а для каждой девушки бал – событие. Мне нужно приложить больше усилий, раз уж я ее кавалер. Вдобавок это поможет забыться».

Для Шериады был отведен весь второй этаж: с десяток гостиных, будуар и примыкающий к нему зал, роскошно украшенный цветочными гирляндами. Сюда и привел меня гвардеец. Зал был полон стражи, а также лакеев, которыми, как дирижер оркестром, вдохновенно руководил принц Лэйен.

Нуал был тут же – лежал на диване с книгой, словно вся эта кутерьма совершенно его не касалась.

– Элвин, – с улыбкой повернулся ко мне принц. – О! Портной превзошел сам себя. Прекрасно выглядишь. Седрик, ленту, пожалуйста.

Ко мне тут же подбежал лакей с нежно-розовым атласным бантом и миниатюрным портретом Сиренитти на броши.

– Позволь, мастер.

– Конечно, – кивнул я.

Бант с брошью прикрепили к лацкану жакета.

– Шери сегодня в розовом, – пояснил Лэйен. – Хороший тон – если ваш наряд будет сочетаться. И, Элвин, хочу предупредить: наша королева…

– Я хочу умере-е-е-еть! – раздалось из будуара. Громко и весьма музыкально, на манер песни.

– …не в духе. – Лэйен обернулся, посмотрел на двери будуара и поморщился. – Очень тебя прошу…

– А-а-а! – раздалось из будуара. Как горничные там не оглохли, не знаю.

– Кто-нибудь сделайте так, чтобы она замолчала! – рявкнул принц.

После этого наступила тишина. На минуту. Потом из будуара раздалось обиженное:

– Да пожалуйста. Я вообще буду молчать. Весь вечер. Так-то.

– Сделай одолжение, – бросил принц и, повернувшись ко мне, вздохнул: – И так каждый раз. Разве прилично королеве так себя вести?

Потом замолчал, словно ожидая ответа. Снова наступила тишина. Из будуара не доносилось ни звука.

– Королева может вести себя так, как считает нужным, – сказал я.

– Вот, Элвин меня понимает! – обрадовалась Шериада, появляясь в дверях. – Ну как я вам? Ослепляю королевским величием? И что еще ты говорил, Лэй? Волшебным великолепием?

Она и правда ослепляла: подол пышного платья был обшит крохотными алмазами и искрился так, что я в первую минуту даже зажмурился.

– Розовый, – вздохнул Лэйен. – Шери, мы этот договор буквально выгрызали, а ты оделась как лионская куртизанка.

Королева и не подумала обидеться.

– Мне нравится этот цвет. И мне все равно, кто и что подумает.

– Разумеется, – пробормотал принц. – Я был бы рад, дорогая сестра, если бы ты объяснила мне правила. Мне не нравится играть вслепую.

– А мне не нравятся балы, – сказала Шериада и пожала плечами. – Но вот я здесь.

Прозвучал третий удар гонга.

– Нас зовут, – Шериада поймала мой взгляд и подмигнула. – Элвин, у нас с тобой первый выход. Сейчас я все тебе объясню. Самое главное – не споткнуться на лестнице. Я однажды споткнулась…

– … И этот ворох оборок с алмазами полетел прямо на правителя Золотой империи, – вставил Лэйен. Его собственным костюмом немедленно занялись камердинеры. С платьем королевы он нисколько не сочетался ни по фасону, ни по цвету. Зато его точно можно было назвать смелым: он был черного цвета. Пусть и обильно украшен серебряной вышивкой.

– О, император был настолько любезен, что поймал меня, – подхватила Шериада.

– И встряхнул, – добавил принц. – А из нее кинжалы посыпались. Штук десять. И все отравленные. Бедняга целый вечер потом на слабительном просидел.

– И шести клизмах, – хохотнула Шериада. – Пусть скажет спасибо, что я не прислала ему седьмую – с серной кислотой, в благодарность за кое-какие заслуги. Идем, Элвин, у нас с братом полно таких историй. Ты еще успеешь в них запутаться.

Впоследствии я слышал, что на моем месте мечтали оказаться многие. Вести под руку самую могущественную ведьму в мирах, когда остальные маги и демоны все как один сгибаются в поклонах – согласитесь, похоже на триумф.

Я запомнил только режущий глаза свет и дикую головную боль. Кто кого вел в тот момент – я Шериаду или она меня, – не знаю.

– Какое любопытное кольцо, – заметила она, когда заиграли первые аккорды музыки и мы встали друг перед другом, готовясь начать танец. – Не помню, чтобы я его тебе дарила.

– Ты подарила мне такое количество денег, госпожа, что я могу купить себе украшения сам, – я подал ей руку, и Шериада плавно положила на мою ладонь свою.

– С каких это пор тебе нравятся украшения?

Я изо всех сил пытался унять волнение и заставлял свой голос не дрожать. Удивительно, но мигрень помогала в этом. Я ни о чем, кроме нее, даже думать не мог.

– Они нравятся тебе, госпожа.

Она шагнула вперед, приложила ладонь левой руки к моей.

– Ты прав. Тебе очень идет.

Больше мы не разговаривали, но ее взгляд – слишком пристальный – царапал меня даже несмотря на туманившую разум боль, которая только усиливалась. Каждый шаг давался с трудом, мне тяжело было даже улыбаться.