Пешка королевы

Изумительный мир! Да не сочтет Повелительница меня грубым и нелояльным, но чем она только думала, когда его создавала? Правду говорят: женский ум – потемки… Дырявый сыр он, вот что! Бога ради, Сиренитти, ты же не потащишь меня за эти слова в пыточную, даже если встала сегодня не с той ноги, правда? Даже для тебя это слишком. После всего, что между нами было, это даже несерьезно.

А какой прекрасный шоколад, между прочим, подают в пыточной королевы!

Итак, задворки Междумирья. Я наконец оказался на нужной улице и обомлел. Закат догорал как всегда ослепительно – оба солнца заходили за горизонт одновременно. Звезды зажглись и выводили танец на лиловом небе еще неохотно, лениво. Светлячки наоборот – вовсю метались спросонья. Один испачкал сверкающей пыльцой рукав моей рубашки, и тот засиял. Следом засияли и пальцы, когда я попытался очиститься.

И грязь под ногами. Грязь в Междумирье! Я даже не знал, что она здесь вообще есть: Арлисс окружен заклинаниями, и всегда чист, как стеклышко. Мне никогда не приходилось задумываться о состоянии туфель, а тут я чуть не по щиколотку испачкался в помоях.

Прямо как дома.

Следовало одеться скромнее. Видит бог, на этой тоскливой, серой улице я сиял едва ли не ярче светляков. Жемчуга на манжетах, капли черных алмазов на воротнике, вышивка блестками агата… Хорошо хоть фрак не надел. Или жакет. Обошелся жилетом. Был бы совсем пугалом, придя с бала на эту бедняцкую улицу. Ах, твое сиятельство, наверное, выпил и ошибся порталом!

Стыд какой.

Я повсюду ловил недоуменные взгляды. На меня смотрели из окон – исподволь, незаметно, потому что стоило посмотреть в ответ, и зеваки тут же отшатывались, прячась в тень. Мне кланялись, искоса рассматривая. Кто-то и правда уточнил, не ошибся ли я дорогой. И тут же замолчал, стоило мне обернуться.

До́ма, на Острове, меня бы уже ударили чем-нибудь тяжелым и обокрали. Здесь волшебника боялись. Никто не стремился предложить обычный для любого мира выбор – кошелек или жизнь. А ведь злачное было место, и я поздно сообразил, насколько.

Ателье, как назло, находилось в самом конце улицы. Его потертая вывеска видала лучшие дни, свет в витрине не горел, крыльцо рассохлось – подниматься пришлось буквально на цыпочках. В шелках и бархате я был тут удивительно не к месту.

Алия меня не узнала.

Наверное, в этом не было ничего удивительного. Мы общались от силы час-полтора. А без флера она видела меня и того меньше.

Вдобавок, почему я решил, что она должна меня помнить? Девушки Нуклия легко относятся к сексу. После меня у нее мог быть еще один поклонник, а то и два – здесь подобное не считается развязным.

Для Алии я был никто, и я очень ясно это понял, увидев ее растерянное выражение лица.

Последние солнечные лучи так выделяли ее фигуру, сверкали медью в волосах, выгодно подчеркивали лицо – я не мог отвести взгляд. Что-то внутри замерло, и к недавнему сексу это не имело никакого отношения.

– Господин? – Она низко поклонилась, прижав руки к груди. Как в Нуклии кланяются высшему. – Дама Шен сейчас отсутствует, я прошу прощения… Чем я могу тебе помочь?

– Алия? – спросил я. Мой голос прозвучал нетвердо, даже робко. – Ты меня не помнишь?

Она нахмурилась.

– Я не… – Тут ее глаза расширились. – Мастер Элвин?

– Ты запомнила мое имя, – передразнил я. – Можно войти?

На нас смотрели из окон соседних домов и все прохожие. Оставалось зрителям только выстроиться полукругом у крыльца, чтобы мы почувствовали себя уличными актерами.

Алия помедлила.

– Но моей хозяйки сейчас нет. Ты, наверное, к ней, мастер?

– Я к тебе, Алия. Пожалуйста, впусти меня.

Она нерешительно посторонилась. Я шагнул через порог, и дверь за мной закрылась, избавив нас от любопытных взглядов и яркого солнечного света.

В холле царил полумрак. И было пусто. Совсем непохоже на ателье, к которым я привык на Острове. Модистки или портные приезжали к аристократкам, конечно, сами, но спутников часто просили сопроводить в ателье камеристок – выбрать ткань для шали или перчаток. Что-то попроще платьев, хотя, бывало, посылали и за ними. «Она на самом деле мне завидует, а ты же знаешь, какой цвет мне к лицу, правда, милый?» – говорили дамы своим спутникам.

Вряд ли к мадам Шен приезжали с такими вопросами. Здесь все дышало бедностью, даже сам сумрак.

– Извини, мастер, мы бережем свечи, – сказала Алия. – Если позволишь, я сейчас принесу фонарь.

Я кивнул. Стоило Алие уйти, как мне стало страшно, как в детстве. Пустота, холод, скалящиеся чудовища, которые существуют лишь в моем воображении. Демонолог, который боится темноты – чудесно!

Конечно, я мог создать свет – это легкое заклинание, но я знал его лишь в теории. Единственный раз, когда оно у меня получилось, закончился пожаром в учебной комнате, и Сэв потом всю вечернюю тренировку жаловался, что ослеп из-за меня.

Не хотелось устроить нечто подобное здесь. Поэтому я терпеливо дождался Алию, пытаясь не смотреть по сторонам: не на что – до того скудной была обстановка. Такая тоска!