Пешки против Игроков

— Да я их не замечаю, — вот и всё, что ответил Ройк. Я посмотрела на его широкое, простодушное лицо и поняла, что спал он крепко, и даже если бы майси собрались со всей Башни и пищали у его кровати, он бы не проснулся. И никто его не грыз. Зря Ауфена так боялась.

Ну ладно, хоть Кувшиночника покормили.

Напоследок я вернулась к разговору о предназначении, а теперь, наедине с куском кнейтового мяса, пришла к выводу, что признание Ройка вконец меня запутало. Предназначения у него не было, Ройк его не чувствовал. Ауфена вообще не задумывалась, покорно плыла по течению. А я с гораздо большим удовольствием примерила бы на себя роль Жрицы, нежели Волшебницы!

Посреди этого хаоса мыслей возникла одна чёткая и оформленная: «Игроки. Вот кто способен всё объяснить. До них нужно добраться».

Я проглотила кусок мяса, почти не жуя. А ведь правильно! Нет смысла бороться с Башней и Стражами — они всего лишь исполняют свои роли. Надо придумать хороший план, как добраться до Игроков. Конечно, можно пройти всю Доску и надеяться, что на последней Клетке ты станешь фигурой и, вероятно, как раз сможешь обратиться к Игрокам напрямую. А если нет? Если так и погибнешь, будучи пешкой? Я схватила кружку с травяным чаем и осушила её до конца. Все пешки пройдут этот путь поодиночке. Все. Пешки. И у меня не будет возможности узнать, получили ли Ройк и Ауфена ответы на свои вопросы. Они будут сражаться на других Клетках…

Мне снова вспомнились рассуждения Ройка:

— Я так подумал, мы с тобой необычные пешки.

— И Ауфена тоже, — вставила я.

— И Ауфена, — согласился Ройк, — раз прибежала следом за тобой меня спасать… Так вот, я что хотел сказать: мы необычные, потому что никто, кроме нас, обо всём этом не думает. Ты видела других пешек? Ходят, послушно всё делают, живут по правилам. Потом выйдут из Башни и отправятся бесславно помирать на Клетках…

— А может, и будет у них слава, — я пожала плечами. — Если станут фигурами и блестяще себя проявят. Мне Голос говорил: те, кто сражался с особой доблестью, навеки останутся в истории. Их слава не меркнет, и пример тому — Первый Волшебник.

— Да это разве слава! — возмутился Ройк. — Вот если такие, как мы, бунт устроят против этого, как его, механизма Игры, тогда история нас не забудет!

Я хмыкнула. Бунт… Неплохая идея, но как её осуществить? Конечно, Ройк был прав — мы необычные пешки, только что это нам даёт?

По дороге из столовой мне попалась Ауфена, и я шепнула ей, чтобы пришла ночью — поговорим, мол. Она кивнула.

Занятия отвлекли меня от забот. Стоя посреди очередного леса с копией Жемчужного Жезла в руке, я и думать забыла о серебристых перьях и неразрешённых вопросах. Да и как тут не забыть, когда на тебя из леса надвигались, рыча, три огромных чудища! По виду они казались сотворёнными из серого камня — и удивительно похожими на Башню. Даже какие-то растения вились вдоль массивных тел. Если бы Башня оказалась живой, я с полной уверенностью сказала бы, что у неё есть мрачноватое чувство юмора. Ведь тогда она бы чувствовала неприязнь, порой исходящую от пешек. И нарочно сделала бы этих чудищ такими похожими на себя — чтобы хоть в иллюзиях мы могли поколотить Башню!

Сообщение прервало мои неуместные раздумья:

Приготовься к бою!

Жемчужный Жезл может выпустить десять жемчужных искр за один ход. Смотри, пользуйся с умом, а то чудища тебя растопчут.

— На самом деле? — глупо спросила я и лихорадочно наставила жезл на ближайшее чудище. Враги подходили довольно медленно, будто хотели дать мне время.

Нет. Тебя растопчут в иллюзии, а здесь ты останешься жива. Но чтобы это послужило тебе уроком, будет больно.

Я выстрелила, но чудище уклонилось и трубно взревело, отчего мне захотелось заткнуть уши. Другие попытались обойти меня с боков и поймать в ловушку.

— Как бы не так, — процедила я сквозь зубы и подпалила жемчужной искрой толстую шкуру одного из нападавших. Теперь он завизжал тонким, неприятным голосом.

— А на Клетках такие же будут? — Я отбежала, спасаясь от удара, прижалась спиной к дереву с гладким стволом и ядовито-зелёной верхушкой.

Конечно, нет…

После того, как я обстреляла врага, и тот убежал, скуля, в лес, прозвучало следующее голосовое сообщение:

…Хуже.

Да, это не тот ответ, на который я надеялась! Я проводила взглядом чудище, скрывшееся между деревьев. Шкура у него дымилась, и хотя он не был живым, а всего лишь иллюзией, я представила себе, как больно ему должно быть.

Двое оставшихся чудищ одновременно оскалили неправдоподобно белые клыки. Похоже, я рассердила их не на шутку. Иллюзия или нет, а мне стало тревожно.

— Хуже, — повторила я. — И выглядеть будут иначе?